Рейтинг книг Валентина Пикуля

Начиная изучать творчество писателя - уделите внимание произведениям, которые находятся на вершине этого рейтинга. Смело нажимайте на стрелочки - вверх и вниз, если считаете, что какое-то произведение должно находиться выше или ниже в списке. В результате общих усилий, в том числе, на основании ваших оценок мы и получим самый адекватный рейтинг книг Валентина Пикуля.

  • 1.
    Каторга (часть 1)
    Первые главы романа «Каторга» были опубликованы в газете «Камчатская правда». В 1987 году в журналах «Молодая гвардия» и «Дальний Восток» вышла полная версия романа. Отдельной книгой роман был издан в 1988 году в издательстве «Современник». «Каторга» рассказывает историю сахалинских каторжан, сделавших все возможное и невозможное для обороны острова от захватившей его японской армии во время русско-японской войны 1904-1905 годов. «…В 1869 году с кораблей сошли на берег острова первые каторжане, и, если верить очевидцам, многие из них горько рыдали, увидев, куда они попали. Но вместе с каторжанами заливались слезами и конвойные солдаты, их охранявшие… Чехов, подплывая к Сахалину, тоже испытал щемящее чувство тревоги, ностальгии, отчасти даже страха. В самом деле – картина была жуткая. Силуэты мрачных гор окутывал дым; где-то поверху, вровень с небесами, клокотали языки пламени от лесных пожаров; свет маяка едва проницал этот ад, а гигантские киты, плавая неподалеку, выбрасывали струи парящих фонтанов, кувыркаясь в море, как доисторические чудища. Но если было неуютно даже писателю Чехову, то каково было видеть эту картину каторжанам, которым предстояло здесь жить и умирать? Не тогда ли и сложились их знаменитые поговорки о Сахалине: „Вокруг море, а посередке – горе, вокруг вода, а внутри – беда…“ Часть первая. Негативы 1. Ставлю на тридцать шесть 2. Выдать его с потрохами 3. В сладком дыму отечества 4. Русский «великий трек» 5. Мы завтра уплываем… 6. Приезжайте – останетесь довольны 7. Власти предержащие 8. На нарах и под нарами 9. Люди, нефть и любовь 10. Крестины с причиндалами 11. Коллизии жизни 12. Теперь жить можно 13. Не подходите к ней с вопросами 14. Романтики каторги 15. Не режим, а «прижим» 16. «Деньжата прут со всех сторон» 17. Развитие сюжета 18. В конце будет сказано © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 2.
    Фаворит (часть 3)
    «В романе „Фаворит“ только один вымышленный герой, но образ его создан на основе подлинных фактов. Все остальные – достоверные личности, а диалоги их подтверждены перепискою и другими документами эпохи. Летопись придворного фаворитизма в России часто писалась дегтем на кривобоких заборах. Однако в бесконечной череде куртизанов встречались и умные люди, страстные патриоты: они дерзко вторгались в Большую Политику, управляя не только коронованной любовницей, но и всем государством. Среди таких баловней счастья первое место принадлежит светлейшему князю Потемкину-Таврическому, и громадное значение его деятельности в истории развития нашего Отечества уже никем не оспаривается». © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 3.
    Нечистая сила (часть 3-я)
    После выхода сокращенной версии «Нечистой силы» в журнале «Наш современник», состоялось заседание секретариата правления СП РСФСР, где публикация романа была признана ошибочной. По существу, секретариат того времени осуществлял акцию дискредитации не только «Нечистой силы», но и всего творчества В. Пикуля. В одном из писем Валентин Саввич так выразил свое состояние: «Живу в стрессах. Меня перестали печатать. Как жить – не знаю. Писать хуже не стал. Просто не нравлюсь советской власти…» Из многих библиотек стали изымать остатки «Нашего современника» с публикацией романа. И все же основная масса журналов была куплена читателями, книга пошла по рукам, начала свою жизнь. При составлении релиза использованы материалы и комментарии А.И. Пикуль Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 4.
    Фаворит (часть 2)
    Пушкин предрекал: «…имя странного Потемкина будет отмечено рукою истории», а Герцен позже писал, что «историю Екатерины Великой нельзя читать при дамах». Имена этих людей, спаянные единой страстью и ненавистью, общими викториями и поражениями, нерасторжимы в давности русской. Потемкин никогда не стал бы «князем Таврическим», если бы его миновала любовь Екатерины, но и она не рискнула бы титуловаться «Великой», если бы ее не окружали русские люди, подобные Потемкину. © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 5.
    Битва железных канцлеров (сборник)
    Представляем вашему вниманию еще одну серию исторических миниатюр Валентина Пикуля. Каждая из них рассказывает о личности, зачастую забытой, затерявшейся на просторах российской истории. Герои миниатюр – как известные деятели, так и люди, чьи имена не на слуху, но каждый из них внес свой вклад в историю, причём не только российскую. 1. Потомок Владимира Мономаха 2. Тепло русской печки 3. В трауре по живому мужу 4. «Ошибка» доктора Боткина 5. Тайный советник 6. Битва железных канцлеров 7. Человек, переставший улыбаться 8. Вольное общество китоловов 9. Генерал на белом коне 10. Как попасть в энциклопедию? 11. Вольный казак Ашинов 12. Реквием последней любви 13. Король русской рифмы 14. Рязанский «американец» 15. Памяти Якова Карловича 16. Синусоида жизни человеческой © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 6.
    Моонзунд. Часть 2-я
    Роман «Моонзунд» Валентина Пикуля посвящен героическим действиям русских моряков на Балтике против германского флота в канун Октябрьской революции. Однако, по определению автора, это не только исторический и политический, но и любовный роман. В аудиокниге, представляемой студией АРДИС, вниманию слушателей предлагается вторая часть романа. ... Далее
  • 7.
    Фаворит (часть 4)
    Спустя полгода после выхода первого издания «Фаворита» из редакции поступила просьба повторить стереотипное издание при условии, что автор пожертвует часть гонорара в Советский фонд защиты мира. Валентин Саввич был возмущен. Он уже не раз жертвовал средства и в фонды, и на храмы, но сам, по движению своей души, а с диктатом неприкрытого вымогательства встретился впервые. Гонорар был отдан полностью, и в 1985 году вышло второе издание романа. А дальше неудержимый «Фаворит» продолжил свое шествие, игнорируя все преграды и препятствия. © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 8.
    Судьба баловня судьбы
    «Смолоду я питал особый интерес к Финляндии, самоучкой пробовал изучать финский язык. Помнится, я даже пытался переводить стихи Руненберга, но поэт Всеволод Рождественский (мой первый учитель, ныне покойный) отсоветовал мне их печатать…» ... Далее
  • 9.
    Желтухинская республика
    «…Гулять тоже умели. Являлся из тайги босяк с мешком за плечами, а в том мешке ничего путного – ничего, кроме чистого золота. Конечно, сразу нанимал солдата с барабаном, парня с гармошкой, а еврея со скрипкой. После чего гулял, выстилая улицы города голубым бархатом, а бабы плясали вокруг него и взмахивали платочками, взвизгивая от удовольствия. Обычно старатели являлись в Благовещенск под осень, а весною, пропившись вдребезги, никому не нужные, снова нищие, они удалялись обратно в тайгу. Но редко кто из них возвращался: то ли тигр заел, то ли на хунхузов нарвался, то ли умер от голода в колодце своего глубокого шурфа, уже не в силах из него выбраться…» ... Далее
  • 10.
    Битва железных канцлеров (рассказ)
    «…Страстный патриот России, великолепный стилист и оратор, утонченный вельможа-аристократ, умнейший человек своего века, Горчаков носил славу «бархатного» канцлера. Но это не совсем так: он умел быть и «железным» властелином политики, если дело касалось чести русского народа. А время было трудное…» ... Далее
  • 11.
    Баязет (часть вторая)
    Студия АРДИС предлагает вашему вниманию вторую часть знаменитого романа «Баязет» русского советского писателя, автора многочисленных художественных произведений на историческую и военно-морскую тематику Валентина Саввича Пикуля. Книга посвящена одному из самых ярких эпизодов русско-турецкой войны 1877–1878 годов – обороне немногочисленным русским гарнизоном крепости Баязет, вошедшей в историю под названием «баязетское сидение». Это роман о верности долгу и присяге, о героизме русских солдат, оказавшихся загнанными в Баязетскую крепость, о спасении баязетского гарнизона. В 2003 г. по роману был снят популярный телесериал. © В. Пикуль, наследники © ООО «Издательский дом „Вече“ © & ℗ АРДИС® / Art Dictation studio, 2016 ... Далее
  • 12.
    Богатство. Часть II «Камчатка-любовь моя»
    Валентина Пикуля часто сравнивали с Александром Дюма, но, в отличие от автора «Трех мушкетеров», Пикуль скрупулезно исследовал истории, опираясь на подлинные исторические документы того времени, о котором писал. Власти не любили Пикуля за его «неправильный патриотизм». В те годы принято было считать, что все хорошее в истории России началось после революции 1917 года, а тем, что было прежде, гордиться нельзя и незачем. И более того – русского народа нет, есть советский народ, совершенно новый этнос, жаждущий избавиться от гнета позорного прошлого. А Пикуль воспевал былое величие Российской империи, что ужасно раздражало «вышестоящие инстанции». Во второй части романа «Богатство» нас ждет продолжение рассказа о героической обороне Камчатки ополченцами под предводительством бывшего гвардейского офицера Александра Исполатова и казачьего урядника Михаила Сотенного. Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 13.
    Барбаросса. Часть 2. На подступах
    В истории всех войн, о которых приходилось писать Валентину Саввичу Пикулю, чаще всего его привлекало сплетение стратегии с политикой. Понятно, что Сталинград – это не просто город на Волге, символ нашей Победы, это еще и главный военно-политический фактор всей мировой войны, влияние которого сказалось во всем мире – даже послевоенном! Бои на чердаках и в подвалах Сталинграда эхом отражались в пустынях Ливии и в водах Атлантики, от них зависело многое в жизни народов Европы и Америки; Сталинград стал началом конца режима Муссолини в Италии; от него протянулась цепочка заговоров против Гитлера; наконец, со Сталинграда начался сдвиг в сознании немцев, когда стало заметно крепнуть антифашистское движение. Поэтому Валентина Саввича в период работы над романом больше всего волновали стратегические планы и запутанная атмосфера политических настроений. Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ Использованы материалы сайта www.valentin-pikul.ru ... Далее
  • 14.
    Под золотым дождем
    Миниатюры Валентина Пикуля – это ультракороткие романы, в которых биография личности спрессована до предела выразительности. Один журналист, довольно подробно ознакомившийся с творчеством Пикуля, писал: «Если бы Валентин Пикуль не написал ничего, кроме своих миниатюр, то и тогда бы он сыскал себе славу российского О. Генри». 1. Дорогой Ричарда Ченслера 2. «Пляска смерти» Гольбейна 3. Закрытие русской «лавочки» 4. Последние из Ягеллонов 5. История одного скелета 6. Под золотым дождем 7. Аввакум в пещи огненной 8. «Вечный мир» Яна Собесского 9. «Железная башка» после Полтавы 10. Книга о скудости и богатстве 11. Ястреб гнезда Петрова 12. «Императрикс» – слово звериное 13. Дуб Морица Саксонского 14. Первый университет 15. Славное имя – «Берегиня» 16. Повесть о печальном бессмертии © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 15.
    Герой своего времени
    Валентин Пикуль сравнивал свои зарисовки с портретами-миниатюрами, лежащими в музейных витринах. Так же, как и рассказы, эти портреты характеризовали не только личности своих героев, но и всю эпоху, к которой относились. И, конечно же, любая историческая эпоха неразрывно связана с личностями, ее творившими, с их достоинствами и недостатками, героическими и позорными проявлениями их характеров.  Что держала в руке Венера Одинокий в своем одиночестве Сандуновские бани День именин Петра и Павла Герой своего времени Автограф под облаками Вологодский полтергейст Через тернии – к звездам Полет и капризы гения Куда делась наша тарелка? Сын «пиковой дамы» «Радуйся, благодатная…» © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 16.
    Мальчики с бантиками
    «Мальчики с бантиками» – автобиографическое произведение Валентина Пикуля. Действие сюжета книги основано на реальных исторических событиях и фактах. Во многом именно благодаря этому произведению удалось сохранить память о легендарной школе юнг ВМФ, сведения о которой после войны оказались почти полностью утраченными. Действия, о которых рассказывает повесть, разворачиваются вокруг строительства и организации школы юнг на Соловецких островах. Открытие этого учебного заведения, расположенного на островном архипелаге в Белом море, было направлено на подготовку кадров, столь необходимых Советскому военно-морскому флоту. Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ Использован материал сайта http://valentin-pikul.ru ... Далее
  • 17.
    «Вечный мир» Яна Собеского
    «Летний сад в Ленинграде – не до конца прочитанная книга истории. Конечно, многое нам известно, но чаще мы блуждаем в аллеях, даже не вникнув в символику тех скульптур, что расставлены в саду задолго до нас, дабы потомки призадумались…» ... Далее
  • 18.
    Восемнадцать штыковых ран
    «Смею заверить вас, что Александр Карлович Жерве был очень веселый человек. Поручик лейб-гвардии славного Финляндского полка (а сам он из уроженцев Выборга), Жерве слыл отчаянным шутником, талантливо прикидываясь глупеньким, пьяным или без памяти влюбленным…» ... Далее
  • 19.
    Воин, метеору подобный
    «Зимой 1792 года подполковник Иван Лазарев пробирался с адъютантом из Киева на Кавказ. Где-то за Конотопом возок его закружило, завихрило в пропащей степной метели…» ... Далее
  • 20.
    Калиостро – друг бедных
    «Шарлатан, плут и обманщик – эпитеты не первого сорта. И сейчас еще Калиостро по привычке иногда величают авантюристом. Но серьезные авторы пишут о нем спокойно: талантливый врач, замечательный актер, король иллюзионистов, одаренный химик-экспериментатор…» ... Далее
  • 21.
    Граф полусахалинский
    «…У нас все знают, что русско-японскую войну развязали Америка и Англия, желавшие обоюдного ослабления соперников. Вашингтон и Лондон заранее предвкушали то удовольствие, какое они получат, издали наблюдая за чужим кровопролитием. Но Теодор Рузвельт, тогдашний президент США, никак не ожидал усиления Японии, которая со временем могла стать опасной для Америки на просторах Тихого океана. Он не был пророком, но, возможно, разглядел в будущем трагедии, подобные Перл-Харбору. Потому-то, получив из Токио просьбу о посредничестве, Рузвельт торопливо надел маску христианского миротворца, предложив город Портсмут для ведения переговоров…» ... Далее
  • 22.
    Хива, отвори ворота!
    «…Пустыня, казалось, только и ждала, когда русские проникнут в ее пределы… Снегу выпало по колено, а потом грянул мороз в двадцать шесть градусов при жесточайшем ветре. Ночью ездовые лошади опрокинули коновязь и панически умчались вдаль, повинуясь дикому инстинкту спасения. Перовский наказал менять караульных каждый час, но карманные часы были такая редкость (даже у офицеров), что смена караулов была хаотичной. Утром многих часовых потащили в фургоны, там уже зыкали пилы, ампутируя отмороженные руки и ноги…» ... Далее
  • 23.
    Тепло русской печки
    «…Мы, русские, по сути дела, выросли от печки, мы танцевали от нее. Она давала в доме здоровье, готовила еду, согревала лежанку, пекла хлебы, а вкус топленого молока всем памятен. За печкой укрывались от женихов стыдливые невесты, за ней наши предки таили то, что надо было спрятать. Бытовали выражения: «Печкой ушибленный», «Не за печкой родился»; о печках слагали песни, печка вошла в народную мудрость пословицами: «Лежа на печи, выгладил кирпичи», «Сколь ни валяйся на печи, а генералом не станешь». Наконец, моя бабушка Василиса Минаевна Каренина рассказывала, что в их деревне парились в печках, как в бане, даже лучше…» ... Далее
  • 24.
    Шарман, шарман, шарман!
    «…После «генерала-метеора» Котляревского, после Кульнева и Перовского – для контраста! – любопытно обрисовать и облик «генерала-шарманщика». Человек, о котором пойдет речь, не способен вызвать нашего восхищения. Но даже презрения он не заслуживает. Пишешь вот о таком и невольно теряешься, порою не зная, как следует к нему относиться. Ведь он не злодей, в жизни никому зла не сделал…» ... Далее
  • 25.
    Дорогой Ричарда Ченслера
    «Не спорю, что многие впечатления юности теперь померкли в моей памяти, но иногда, как в мелькающих кинокадрах, освещаются краткие мгновения: атаки подводных лодок, завывания вражеских пикировщиков, а вровень с нашими эсминцами Северного флота шли конвойные корветы британского флота; рядом с нашими вымпелами развевались тогда и флаги королевского флота Великобритании. Только потом, уже на склоне лет, анализируя минувшее, я начал понимать, что мы шли путем, который в давние времена проложил Ричард Ченслер…» ... Далее
  • 26.
    Демидовы
    «…Демидов рано стал почетным членом Академии наук, и в 1831 году, “желая содействовать к преуспеянию наук, словесности и промышленности”, он обязался при жизни своей и четверть века посмертно жервовать на премии по пять тысяч рублей писателям, историкам, экономистам, ученым или путешественникам, кои обогатили своими трудами кладезь народной мудрости. При этом он поставил условие, чтобы в соискании Демидовской премии сами академики не смели участвовать: – Знаю я эту публику… сам академик! Дай им волю, так они начнут раздавать мои премии один другому, а наши Гоголи и Пушкины получат от них по фигу с маслом…» ... Далее
  • 27.
    Длина тени от сгнившего пня
    «…в давние времена берега Луги были сплошь обставлены деревнями, очень густо заселенными крестьянами и дворянством, а сама река еще в древности славилась судоходством, на ней стояли даже маяки. Были в этих местах и свои народные богатыри – Иван, Орел да Афанас, много на Луге бытовало легенд о древних кладах. Все это в прошлом. Глянем во времена ближние…» ... Далее
  • 28.
    Вечная «карманная» слава
    «Мы хохочем над анекдотами, даже не спрашивая, кто их выдумал. Мы включаем магнитофоны, чтобы прослушать нового барда, но стихов его не видим в печати…» ... Далее
  • 29.
    Букет для Аделины
    Миниатюры Валентина Пикуля довольно различны по теме, сюжету и форме. Объединяет их только литературное обаяние и историческая ценность судеб людей, посвятивших свою жизнь «во пользу отечества». 1. Шарман, шарман, шарман! 2. Быть главным на ярмарке 3. Завещание Альфреда Нобеля 4. Клиника доктора Захарьина 5. Желтухинская республика 6. Душистая симфония жизни 7. Генерал от истории 8. Человек известных форм 9. В ногайских степях 10. Букет для Аделины 11. Ужин у директора государственного банка 12. Трагедия «русского Макарта» 13. Решительные с «Решительного» 14. Граф Полусахалинский 15. Проклятая Доггер-банка 16. Известный гражданин Плюшкин © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 30.
    Деньги тоже стреляют
    Умело дозируя информацию, Валентин Пикуль не останавливался подробно на некоторых личностях, причастных к описываемым событиям. Но собранный материал оказывался настолько богатым, что Валентин Саввич не мог лишить читателей удовольствия познакомиться с ним, тем более что каждый персонаж был весьма достоин пера историка. Так возникла литературная портретная галерея, которую Пикуль назвал историческими миниатюрами. 1. Есиповский театр 2. Резановский мавзолей 3. Жизнь генерала-рыцаря 4. Коринна в России 5. Воин, метеору подобный 6. Конная артиллерия – марш-марш! 7. Как сдавались столицы 8. Секретная миссия Нарбонна 9. «Мир во что бы то ни стало» 10. Судьба баловня судьбы 11. Каламбур Николаевич 12. Нептун с Березины 13. Вечная «карманная» слава 14. Деньги тоже стреляют 15. Кровь, слезы и лавры 16. Восемнадцать штыковых ран 17. Граф Попо – гражданин Очер © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 31.
    Портрет из русского музея
    «… Для меня, автора, каждая миниатюра – это тот же исторический роман, только спрессованный до самого малого количества страниц. Писание миниатюр – процесс утомительный, берущий много времени и немало кропотливого труда. Так, например, миниатюру о художнике Иване Мясоедове в 15 машинописных страниц я писал 15 долгих лет, буквально по крупицам собирая материал об этом странном человеке, о котором в нашей печати упоминалось лишь изредка. Собрав свои миниатюры под одной обложкой, я не желал бы представить перед читателем только героику нашего прошлого, ибо в жизни не все люди герои; картина былой жизни была бы однобокой и неполной, если бы я не отразил и людей, живших не ради свершения подвигов, а… просто живших. Хорошая жена и мать – разве она недостойна того, чтобы ее имя сохранилось в нашей памяти? Наконец, разве мало в нашей истории заведомых негодяев, мерзавцев или взяточников? Эти отрицательные персонажи тоже имеют право на то, чтобы их имена сохранились в грандиозном Пантеоне нашей истории… Я человек счастливый, ибо прожил не только свою жизнь, настоящую, но и прожил судьбы многих героев прошлого…» В. Пикуль Пень генерала Драгомирова Не от крапивного семени Ничего, синьор, ничего, синьорита! Портрет из Русского музея Письмо студента Мамонтова Дама из «Готского Альманаха» Мичман флота в отставке Зина – дочь барабанщика Ртутный король России Выстрел в отеле «Кломзер» Закройных дел мастерица! Обворожительная кельнерша Старая история с новым концом Зато Париж был спасен Гусар на верблюде Был город, которого не было Мясоедов, сын Мясоедова «Не говори с тоской: их нет» © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 32.
    Деньги тоже стреляют
    «Сначала о событиях недавних… В 1963 году агентурная служба США «Сикрет Сервис» зафиксировала появление на внутреннем рынке 3 400 000 фальшивых долларов; в 1964 году эта сумма подскочила до 7 200 000 долларов. Англичане в это же время с похвальной сноровкой изымали из обращения поддельные фунты стерлингов…» ... Далее
  • 33.
    Каламбур Николаевич
    «В последней монографии о военной галерее героев 1812 года помещен любопытный список. В нем перечислены генералы, портреты которых должны украшать галерею нашей славы, но по каким-то причинам они в нее не попали…» ... Далее
  • 34.
    Проклятая Доггер-банка
    «…старый моряк продолжал: – Неужели вы думаете, что русский флот, всегда славный традициями гуманизма, мог бы на Доггер-банке расстреливать флотилию безоружных рыбаков? Да никогда! Все было не так, как пишут. Традиции хороши, когда они подкрепляют добрые дела, но безобразно, если ложь существует только в силу сложившейся традиции… Хотите, я вам расскажу сейчас то, чего не знает никто?…» ... Далее
  • 35.
    Старые гусиные перья
    «Семен Романович Воронцов, посол в Лондоне, рассеянно наблюдал, как его секретарь Жоли затачивал гусиные перья…»
  • 36.
    Закрытие русской «лавочки»
    «Старая королевна (не королева!) Анна Ягеллонка ехала из Кракова в свои владения. Скупо поджав морщинистые губы, она перебирала четки, изредка поглядывая в окно кареты. Вокруг было пустынно и одичало. Где-то на дорогах древней Мазовии ей встретилось одинокое засохшее дерево…» ... Далее
  • 37.
    Зато Париж был спасен
    «…Немецкие генералы погнали солдат в атаку «густыми толпами, со знаменами и пением». Немцы пишут: «Перед нами как бы разверзся ад… Врага не видно. Только огонь тысяч винтовок, пулеметов и артиллерии». Это был день полного разгрома прусской армии, а те из немцев, кто умел бегать, побили в этот день все рекорды. В летопись русской военной славы вписалась новая страница под названием ГУМБИНЕН!…» ... Далее
  • 38.
    Баязет
    «Баязет» – одно из масштабнейших произведений отечественной исторической прозы. Книга, являющая собой своеобразную «художественную хронику» драматичного и славного эпизода истории русско-турецкой войны 1877—1878 гг. – осады крепости Баязет. Книга положена в основу сериала, недавно триумфально прошедшего по телевидению. Однако даже самая лучшая экранизация все-таки не в силах передать талант и глубину оригинала – романа В. Пикуля… ... Далее
  • 39.
    Клиника доктора Захарьина
    «…Русская медицина имела двух корифеев-клиницистов: С. П. Боткина – в Петербурге и Г. А. Захарьина – в Москве; они не пытались соперничать друг с другом, но зато, как это часто и бывает, враждовали их ученики, настаивавшие на том, что в России существуют две клинические школы … Боткин и Захарьин – врачи необыкновенные, их диагнозы чеканны, как латинские афоризмы. С ними нельзя спорить – можно лишь восхищаться ими даже в тех случаях, когда они ошибались. Кто же в жизни не ошибается? Только те, кто ничего не делает…» ... Далее
  • 40.
    Кровь, слезы и лавры
    «Генрих Карл Штейн был министром Пруссии. – Мы, немцы, – говорил он, – давно чего-то жаждем, но, чтобы утолить жажду, осуждены глотать собственные слезы. Я боюсь не за Пруссию – я давно страдаю за всю Германию!..» ... Далее
  • 41.
    Лейтенант Ильин был
    «…На синих воротниках матросов Российского флота издавна три белые полоски – в знак побед при Гангуте, Чесме и Синопе. В 1770 году русская эскадра под кейзер-флагом Алексея Орлова заперла флот султана турецкого в Чесменской бухте… С этого и начинается рассказ о лейтенанте Ильине…» ... Далее
  • 42.
    Опасная дорога в Кабул
    «…Русские газеты хранили об этом выстреле молчание! Л. Г. Сенявин известил графа Василия Перовского, оренбургского генерал-губернатора: “Причина самоубийства до сих пор загадка, и боюсь, что она загадкою и останется…” Напророчил он верно: сколько ни гадали потом историки, но так и не дознались о причинах самоубийства Виткевича – на самом всплеске гребня его удивительной карьеры. И почему он прежде, чем поднес пистолет к виску, уничтожил все бумаги, привезенные из Кабула и прочтенные Перовским в Оренбурге?…» ... Далее
  • 43.
    Секретная миссия Нарбонна
    «Пусть мой вопрос не покажется чересчур наивным: какие же конечные цели преследовал Наполеон, начиная поход «двунадесяти языков» против России? Припомним знаменательную беседу славного Кутузова с не менее славным Денисом Давыдовым; на совет фельдмаршала Денису, чтобы тот поберег свою голову, лихой партизан отвечал странными словами…» ... Далее
  • 44.
    Шедевры села Рузаевки
    «За месяц до первой мировой войны в Лейпциге открылась всемирная выставка книгопечатного искусства… Сначала я попал в мрачную пещеру, где люди каменного века при свете факелов вырубали на скале сцену охоты на бизона – вернее, рассказ об охоте на него, – и мне хотелось снять шляпу: передо мною первые писатели нашей планеты…» ... Далее
  • 45.
    Закройных дел мастерица
    «…Много лет подряд, когда бы я ни касался материалов о быте Москвы начала прошлого века, мне всюду встречалось это имя – Надежда Петровна Ламанова; о ней писали как о человеке, довольно-таки известном в жизни России. Сначала я пропускал это имя через фильтр своей памяти как имя личности, которая ничего героического в нашей истории не совершила. Что мне с того, что с Ламановой «соперничали великолепно вышколенные мастерицы города Лиона – Лямина, Анаис и другие чародеи женских нарядов». Но вот прошло много лет, мое мнение об этой женщине обогатилось, и теперь я, напротив, уже сам стал выискивать ее имя – везде, где можно. В самом деле, к этой женщине стоит присмотреться…» ... Далее
  • 46.
    В гостях у имама Шамиля
    «…История удивительная! В 1839 году в Александровский кадетский корпус, размещавшийся в Царском Селе, по приказу Николая I были помещены два мальчика. С первым все ясно. В глухом лесу разбойники напали на сторожку лесника, вырезав семью, но пощадив лишь мальчика и грудного младенца. Мальчик сумел выжить зиму, а своего брата подкладывал к ощенившейся суке, которая и вскормила его своим молоком. Одновременно в кадеты был определен и первенец имама, раненный в руку во время погони…» ... Далее
  • 47.
    Король русской рифмы
    «…Мы тронулись по Невскому, и Всеволод Александрович взмахнул тростью, указывая вдаль, где едва виднелся шпиц Адмиралтейской иглы. – Валя, – спросил он меня, – известно ли вам, что вот от этого места и до самого Адмиралтейства поэт Дмитрий Дмитриевич Минаев на пари соглашался идти, разговаривая о чем угодно только стихами? Я, кажется, впервые в жизни услышал имя Минаева. – Стыдно, Валя, не знать короля русской рифмы…» ... Далее
  • 48.
    Вольный казак Ашинов
    «…„Вольный казак Ашинов“! Кто его знает сейчас? Пожалуй, все забыли. А между тем, этот человек ссорил великие державы, дипломаты писали о нем ноты, из-за него гремели залпы крейсеров, через пекла африканских пустынь шагали целые армии. „Только пыль, пыль, пыль – от шагающих сапог…“ Ашинов – дерзко и откровенно – проник в Африку, чтобы помочь ей в борьбе с колонизаторами. Вольность заводила его далеко: побывал он в Персии и в горах Афганистана; по слухам, добредал и до Индии, наведывался даже в Аравию. На берегах Мраморного моря Ашинов отыскал потомков булавинских казаков, бежавших с Кубани и Дона, уговаривал их вернуться на родину. Какие причины хороводили его по белу свету – один сатана знает…» ... Далее
  • 49.
    Синусоида жизни человеческой
    «…Еще никто не пытался объяснить, почему русская сцена – оперная и драматическая – из года в год пополняла когорту Аркашек и Несчастливцевых за счет блистательного корпуса российского офицерства. В самом деле, что толкало этих поручиков армии и лейтенантов флота к тому, чтобы, скинув позлащенное бремя мундиров, облачиться в рубище безвестного актеришки, ездить из города в город, терпеть нужду и отчаяние, заведомо зная, что иллюзия славы призрачна, а пенсии под старость все равно ни от кого не доплачешься…» ... Далее
  • 50.
    Выстрел в отеле «Кломзер»
    «…Двадцать шестого мая 1913 года австрийское телеграфное агентство сделало официальное сообщение о смерти Рэдля: «Высокоодаренный офицер, которому, несомненно, предстояла блестящая карьера, в припадке нервного расстройства покончил с собой…» Эта фальшивая телеграмма в тот же день лежала на рабочем столе начальника российского Генштаба генерала Я. Г. Жилинского в Петербурге. – Ну, что ж, – хмыкнул он. – Рэдль стоил нам страшно дорого. Но мы недаром с ним столько лет провозились…» ... Далее
  • 51.
    Интервью, мысли, записи
  • 52.
    Рязанский «американец»
    «…Возможно, я не стал бы писать о Лаврентии Загоскине, если бы в Америке его не ценили более, нежели у нас. Наверное, не стал бы писать о нем, если бы улицу в Рязани, на которой он жил и умер, назвали бы «Загоскинской», а не улицей немецкого еврея Карла Либкнехта, который к древней Рязани абсолютно никакого отношения не имел и не имеет. Может быть, и не стал бы писать о нем, если бы его пронское имение Абакумово, где он рассадил величавые сады, ничуть не хуже мичуринских, не превратили бы в колхоз «Пионер», в котором эти сады исчезли, – и всюду, чего ни коснись, имя этого человека постыдно затоптано, предано забвению…» ... Далее
  • 53.
    Через тернии – к звездам. Исторические миниатюры
    Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, “то же исторический роман, только спрессованный до малого количества”. Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XIX веков. ... Далее
  • 54.
    Тайный советник. Исторические миниатюры
    Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, “то же исторический роман, только спрессованный до малого количества”. Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XIX – начала XX веков. ... Далее
  • 55.
    Книга о скудости и богатстве
    «Мимо исчезнувших могил проносится сейчас новая жизнь. Совсем новая. И настолько не похожая на прежнюю, что их даже никак нельзя сравнивать. И мало кто догадывается, что здесь, в этой церкви, покоится прах первого политэкономиста России!..» ... Далее
  • 56.
    «Императрикс» – слово звериное
    «Время Анны Иоанновны, будь оно трижды проклято… Чиновник костромской консистории, Семен Косогоров (волосом сив, на затылке косица, вроде мышиного хвостика, на лбу бородавка – отмета Божия), с утра пораньше строчил перышком. Мутно оплывала свеча в лубяном стакане. За окном светлело. В прихожей, со стороны входной лестницы, копились просители и челобитчики – попы да дьяконы, монахи да псаломщики…» ... Далее
  • 57.
    Автограф под облаками
    «…Не было тогда альпинистов, не было и той техники, с какою ныне мастера спорта штурмуют вертикальные утесы. Петр Телушкин – всего-навсего кровельщик! – понимал, что рискует головой, и прежде, чем лезть, кумекал – что и как? Внутри, оказывается, были стропила из дерева, а в самой обшивке шпица открывались наружу два люка-окошка, через которые можно выбраться на поверхность шпица. Но сам-то шпиц имел форму иглы, которая, чем выше, тем более сужалась, и там, на смертельной высоте, уже не было изнутри стропил, не было и окошечек – вот и достигай вершины как хочешь и как умеешь…» ... Далее
  • 58.
    Этот неспокойный Кривцов
    «…Помнится, еще в молодости мне встретился любопытный портрет благоприятного человека в очках, под изображением которого пудель тащил в зубах инвалидные костыли. Это был портрет Николая Ивановича Кривцова. Писать о нем легко, ибо его не забывали современники в своих мемуарах, но зато и трудно, ибо перед этим человеком невольно встаешь в тупик: где в нем хорошее, а где плохое? Одно беспокойство…» ... Далее
  • 59.
    Бобруйский «мешок»
    «…Я никогда не бывал в Бобруйске, не знаю, какие в нем (и в его окрестностях) здания прошлого сохранились и какие не уцелели: наверное, местные краеведы знают об этом лучше меня, и все-таки я рискну поведать одну историю, связанную с Бобруйском…» ... Далее
  • 60.
    Тайный советник
    «…Перед началом лекции Ландовский был окружен титулованными студентами: графом Толстым и сразу тремя князьями – Оболенским, Голицыным и Лобановым-Ростовским. Эти господа загнали Ландовского в угол, каждый из четырех счел своим высоким гражданским долгом отвесить ему оплеуху. При этом аристократы изволили говорить: – Если тебе, мерзавец, приятно быть в роли племянника нашего декана, то не думай, что твоя рожа застрахована от пощечин… Князь, ваша очередь. Граф, добавьте ему! Эти речи услышал сам И. И. Давыдов, как раз входящий в аудиторию для прочтения лекции на тему о благе познания отечественной словесности. Один граф и три князя бестолково, но все же доходчиво объяснили профессору, что будут бить Ландовского каждый день, пока из карцера не будет выпущен бедный и умный студент Каэтан Коссович…» ... Далее
  • 61.
    Николаевские Монте-Кристо
    Из уст критиков в адрес Пикуля часто слышались упреки в перегруженности его исторических романов действующими лицами. Для умного человека в этих упреках – восхищение! Ведь в исторических произведениях именно недостаток, а не избыток разысканных материалов требует фантазии и вымысла. 1. Пасхальный барон Пасхин 2. Старое, доброе время 3. Николаевские Монте-Кристо 4. Удаляющаяся с бала 5. Секрет русской стали 6. Проезжая мимо Любани 7. От дедушки Соколова до внука Петрова 8. Дворянин Костромской 9. Добрый скальпель Буяльского 10. Длина тени от сгнившего пня 11. Из Одессы через Суэцкий канал 12. Михаил Константинович Сидоров © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 62.
    Железные четки
    « …Это случилось давно, еще в пору моей литературной молодости. Все мои попытки сочинять рассказы кончались неудачей, ибо рассказы получались очень плохими. И вот, неожиданно для себя, я написал первую из своих миниатюр по названию „Шарман, шарман, шарман!“ – о странной и стремительной карьере офицера А. Н. Николаева. Читателям она понравилась, и я тогда же решил испытать свои силы в этом новом для меня жанре. По сути дела, изучая материалы о каком-либо герое в полном объеме, пригодном для написания романа, я затем как бы сжимаю сам себя и свой текст, словно пружину, чтобы „роман“ сократился до нескольких страничек прозы. При этом неизбежно отпадает все мало существенное, я стараюсь изложить перед читателем лишь самое насущное…» В. Пикуль Свеча жизни Егорова Железные четки Бобруйский «мешок» Сын Аракчеева – враг Аракчеева Полезнее всего- запретить! Приговорен только к расстрелу Демидовы Двое из одной деревни Наша милая, милая Уленька Лейтенант Ильин был… «Как трава в поле…» «Малахолия» полковника Богданова © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 63.
    Битва железных канцлеров
    В романе «Битва железных канцлеров» отражена картина сложных дипломатических отношений России в период острейших европейских политических кризисов 50 – 70-х годов XIX века. Роман определяется писателем как «сугубо» политический: «Без прикрас. Без вымысла. Без лирики. Роман из истории отечественной дипломатии». Русскому дипломату Горчакову в качестве достойного антипода противостоит немецкий рейхсканцлер Отто Бисмарк. ... Далее
  • 64.
    Реквием каравану PQ-17
    Книга Валентина Пикуля «Реквием каравану PQ-17» посвящена одному из драматических эпизодов Второй мировой войны – гибели союзного каравана в северных широтах. Это произведение, которое сам автор назвал документальной трагедией, можно уверенно назвать визитной карточкой писателя. Валентин Пикуль проявил себя в этой книге как литератор-документалист, не лакирующий действительность, а ищущий истину. ... Далее
  • 65.
    Пером и шпагой
    Из истории секретной дипломатии в период той войны, которая получила название войны Семилетней; о подвигах и славе российских войск, дошедших в битвах до Берлина, столицы курфюршества Бранденбургского; а также достоверная повесть о днях и делах знатного шевалье де Еона, который 48 лет прожил мужчиной, а 34 года считался женщиной, и в мундире и в кружевах сумел прославить себя, одинаково доблестно владея пером и шпагой… ... Далее
  • 66.
    Досуги любителя муз
    «Вдали остался древний Торжок – с его душистою тишиной провинции, с угасшей славой пожарских котлет, воспетых Пушкиным. Бежали поляны в синих васильках, сухо шелестели серебряные овсы-Поля, поля, поля… Над разливами хлебов показались кущи старого парка – это село Никольское на реке Овсуге; за кулисами юной поросли укрылись остатки былой усадьбы…» ... Далее
  • 67.
    Жизнь генерала-рыцаря
    «Человеку нормального роста эфес сабли Кульнева доходил по плеча – Яков Петрович был великаном, души добрейшей и благородной. А вид имел зверский: нос у него громадный, от вина красный, весь в кущах бакенбард, зачесанных вперед от висков, а глаза – как угли…» ... Далее
  • 68.
    Известный гражданин Плюшкин
    «…Далеко ушел Федя Плюшкин, даже до Порховского уезда, и однажды вернулся с таким барышом, что сам не поверил. Уже в старости, известный не только в России, но даже в Европе, Федор Михайлович переживал тогдашнюю выручку: – Семьдесят семь копеек… кто бы мог подумать? Маменька как увидела, так и села. Вот праздник-то был! Поели мы сытно, а потом комедию даром смотрели… Это ли не жизнь? Торговля – дело наживное, только знай, чего покупателю требуется, и через три годочка коробейник Федя Плюшкин имел уже сто рублей…» ... Далее
  • 69.
    Удаляющаяся с бала
    «…В обстановке бедности, близкой к нищете, в Париже умирала бездетная и капризная старуха, жившая только воспоминаниями о том, что было и что умрет вместе с нею. Ни миланским, ни петербургским родичам, казалось, не было дела до одинокой женщины, когда-то промелькнувшей на русском небосклоне „как беззаконная комета в кругу расчисленных светил“. Но „Графиню Ю. П. Самойлову, удаляющуюся с бала“, помнили знатоки искусств, и она снова и снова воскресала во днях сверкающей молодости, оставаясь бессмертной на полотнах кисти Карла Брюллова…» ... Далее
  • 70.
    На задворках Великой империи. Книга первая: Плевелы
    «На задворках Великой империи» – один из ранних романов В.С. Пикуля. Это панорамное повествование о жизни провинциального российского города в вымышленной, но вполне узнаваемой Уренской губернии в начале XX века. Произведение написано в духе сатиры М.Е. Салтыкова-Щедрина, одного из любимых авторов Валентина Саввича. Замысел романа и образ главного героя – князя Сергея Яковлевича Мышецкого – возник у писателя в результате длительного и внимательного изучения архивных документов Государственной думы. ... Далее
  • 71.
    Граф Попо – гражданин Очер
    «Летом 1817 года фрегат русского флота «Святой Патрикий» вышел из Копенгагена в Лиссабон, чтобы доставить в Португалию графа Павла Строганова, умиравшего от чахотки…» ... Далее
  • 72.
    Битва железных канцлеров
    «БИТВА ЖЕЛЕЗНЫХ КАНЦЛЕРОВ» [1977] – роман о сложных русско-германских отношениях в период тяжелейших европейских политических кризисов 50–70-х годов XIX века. В центре повествования – дипломатическая дуэль между канцлерами князем Александром Михайловичем Горчаковым и его антиподом – немецким рейхсканцлером Отто Бисмарком. Книга является логическим продолжением романа «Пером и шпагой» и определяется писателем как сугубо политический роман: «Без прикрас. Без вымысла. Без лирики. Роман из истории отечественной дипломатии». ... Далее
  • 73.
    Три возраста Окини-сан
    Центральная сюжетная линия сентиментального романа «Три возраста Окини-сан» – драматическая судьба Владимира Коковцева, прошедшего путь от мичмана до адмирала российского флота. В. С. Пикуль проводит своего героя через события, во многом определившие ход мировой истории в XX веке – Русско-японскую и Первую мировую войны, Февральскую и Октябрьскую революции. Показана сложная политическая обстановка на Дальнем Востоке, где столкнулись интересы России, Англии и Японии. Интерес к истории русского Дальнего Востока у В. С. Пикуля пересекался с увлечением Японией, стремлением познать ее искусство, природу и людей. Концовка романа во многом навеяна старинной японской гравюрой, на которой изображены мужчина и женщина, бросающиеся в море, чтобы прервать так неудачно сложившуюся жизнь. ... Далее
  • 74.
    Мальчики с бантиками
    «Мальчики с бантиками» – автобиографическая повесть о жизни обитателей Соловецких островов в стенах Школы юнг, где автор выступает в роли главного героя под именем Савки Огурцова. ... Далее
  • 75.
    Фаворит. Том 2. Его Таврида
    Роман «Фаворит» – многоплановое произведение, в котором поднят огромный пласт исторической действительности, дано широкое полотно жизни России второй половины XVIII века. Автор изображает эпоху через призму Действий главного героя – светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, фаворита Екатерины II; человека сложного, во многом противоречивого, но, безусловно, талантливого и умного, решительно вторгавшегося в государственные дела и видевшего свой долг в служении России. ... Далее
  • 76.
    Париж на три часа
    Роман «Париж на три часа» – о дерзком заговоре французского генерала Мале, пытавшегося свергнуть императорскую власть в Париже в 1812 году после разгрома наполеоновской армии в России. ... Далее
  • 77.
    Слово и дело. Книга 1. Царица престрашного зраку
    Роман «Слово и дело» состоит из двух книг: «Царица престрашного зраку» и «Мои любезные конфиденты». События, описываемые в романе, относятся ко времени дворцовых переворотов, периоду царствования императрицы Анны Иоанновны. Роман передает весь драматизм борьбы русских людей против могущественного фаворита царицы Бирона, а также против засилья иноземцев. ... Далее
  • 78.
    Слово и дело. Книга 2. Мои любезные конфиденты
    Роман «Слово и дело» состоит из двух книг: «Царица престрашного зраку» и «Мои любезные конфиденты». События, описываемые в романе, относятся ко времени дворцовых переворотов, периоду царствования императрицы Анны Иоанновны. Роман передает весь драматизм борьбы русских людей против могущественного фаворита царицы Бирона, а также против засилья иноземцев. ... Далее
  • 79.
    «Три возраста Окини-сан» Возраст второй. Расстрел аргонавтов
    В 1904 году начинается русско-японская война. Капитан первого ранга Коковцев и его старший сын мичман Георгий отправляются в составе Второй Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток. Во время Цусимского сражения броненосец, на котором служил Георгий, героически погибает; вместе с ним и Георгий. Сам Коковцев попадает в японский плен… Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 80.
    Фаворит. Том 1. Его императрица
    Роман «Фаворит» – многоплановое произведение, в котором поднят огромный пласт исторической действительности, дано широкое полотно жизни России второй половины XVIII века. Автор изображает эпоху через призму Действий главного героя – светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, фаворита Екатерины II; человека сложного, во многом противоречивого, но, безусловно, талантливого и умного, решительно вторгавшегося в государственные дела и видевшего свой долг в служении России. ... Далее
  • 81.
    Каторга
    Роман «Каторга» остается злободневным и сейчас, ибо и в наши дни не утихают разговоры об островах Курильской гряды.
  • 82.
    Моонзунд
    Роман «Моонзунд» посвящен героическим действиям русских моряков на Балтике против германского флота в канун Октябрьской революции. Однако, по определению В.С. Пикуля, это не только исторический и политический, но и любовный роман. ... Далее
  • 83.
    Тайный советник
    Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, «тоже исторический роман, только спрессованный до малого количества». Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XVI-XIX веков. Потомок Владимира Мономаха Тепло русской печки В трауре по живому мужу Ошибка доктора Боткина Тайный советник Битва Железных канцлеров Человек, переставший улыбаться Вольное общество китоловов Генерал на белом коне Как попасть в энциклопедию? Вольный казак Ашинов Реквием последней любви Король русской рифмы Рязанский американец Памяти Якова Карловича Синусоида жизни человеческой Шарман, шарман, шарман! Быть главным на ярмарке Завещание Альфреда Нобеля Клиника доктора Захарьина Желтухинская республика Душистая симфония жизни Генерал от истории Человек известных форм В ногайских степях Букет для Аделины Ужин у директора государственного банка Трагедия Русского Макарта Решительные с Решительного Граф полусахалинский Проклятая доггер-банка Известный гражданин Плюшкин Пень генерала Драгомирова Не от крапивного семени Ничего, синьор, ничего, синьорита! Портрет из русского музея Письмо студента Мамонтова Дама из Готского альманаха Мичман флота в отставке Зина – дочь барабанщика Ртутный король России Выстрел в отеле Кломзер Закройных дел мастерица Обворожительная кельнерша Старая история с новым концом Зато Париж был спасен Гусар на верблюде Был город, которого не было Мясоедов, сын Мясоедова Не говори с тоской: их нет © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 84.
    Каждому свое
    …Генерал Моро. Герой, вставший под знамена русской армии, одержавшей блистательную победу, – для нас… Предатель, покинувший Наполеона и присоединившийся к его врагам, – для своих современников… Почему блестящий французский полководец внезапно перешел на сторону врага? Мотивы и мотивации этого скандального и великолепного поступка оживают под гениальным пером В.Пикуля… ... Далее
  • 85.
    Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы
    «Океанский патруль» – первый роман Валентина Пикуля – посвящен событиям Великой Отечественной войны на северном театре военных действий. В центре внимания автора – героические дела моряков Северного флота, действия разведчиков в тылу врага. Это повествование и о тех, кто любит и ждет моряков на берегу. ... Далее
  • 86.
    Ступай и не греши
    «Ступай и не греши» – короткий роман, в основу которого положено нашумевшее в 1890-е годы дело об убийстве симферопольской мещанкой Ольгой Палем своего любовника. ... Далее
  • 87.
    Сандуновские бани
    «…Сандуновский переулок, ныне уничтоженный, хранил семейную тайну Сандуновских бань, поныне процветающих. Загадка истории! Кому из них, мужу или жене, в лучшую пору их жизни пришла в голову такая мысль – вложить деньги в создание бань? Не будем гадать. Бани были оформлены комфортабельно, а чтобы с ними не возиться, супруги отдавали их в аренду купчихе Ломакиной. Эта серьезная дама, своей славы не имевшая, взяла от Сандуновых не только баню, но даже их фамилию, уже прославленную, почему и бани в Сандуновском переулке остались в истории Москвы Сандуновскими…» ... Далее
  • 88.
    Реквием каравану PQ-17
    Студия АРДИС предлагает вашему вниманию роман Валентина Пикуля «Реквием каравану PQ-17», посвящённый одному из драматических эпизодов Второй мировой войны – гибели союзного каравана в северных широтах. Это произведение, которое сам автор назвал документальной трагедией, можно уверенно назвать визитной карточкой писателя. Валентин Пикуль проявил себя в этой книге как литератор-документалист, не лакирующий действительность, а ищущий истину. ... Далее
  • 89.
    Честь имею
    «Честь имею». Один из самых известных исторических романов В.Пикуля. Вот уже несколько десятилетий читателя буквально завораживают приключения офицера Российского Генерального штаба, ставшего профессиональным разведчиком и свидетелем политических и дипломатических интриг, которые привели к Первой мировой войне. ... Далее
  • 90.
    На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона
    «На задворках Великой империи» – один из ранних романов В.С. Пикуля. Это панорамное повествование о жизни провинциального российского города в вымышленной, но вполне узнаваемой Уренской губернии в начале XX века. Произведение написано в духе сатиры М.Е. Салтыкова-Щедрина, одного из любимых авторов Валентина Саввича. Замысел романа и образ главного героя – князя Сергея Яковлевича Мышецкого – возник у писателя в результате длительного и внимательного изучения архивных документов Государственной думы. ... Далее
  • 91.
    Барбаросса
    Сталинград – это не просто город на Волге , символ нашей Победы. Это еще и главный военно-политический фактор Второй мировой войны; его влияние сказалось на всем ходе истории человечества. Героической и трагической Сталинградской битве посвящен роман-размышление «Барбаросса» – первый том последней, незавершенной дилогии «Площадь Павших борцов» Валентина Пикуля. Написать второй том автор не успел – здоровье оказалось подорванным многолетней работой на износ. Валентин Саввич честно признавался, что не считает себя вправе приглашать читателей в «окопы Сталинграда», ибо сам в них не бывал. Но как сын героя Сталинграда, как писатель-историк и участник войны (соловецкий юнга) он не мог пройти мимо грандиозных событий на великой русской реке. ... Далее
  • 92.
    Баязет (часть первая)
    Студия АРДИС предлагает вашему вниманию первую часть знаменитого романа «Баязет» русского советского писателя, автора многочисленных художественных произведений на историческую и военно-морскую тематику Валентина Саввича Пикуля. Книга посвящена одному из самых ярких эпизодов русско-турецкой войны 1877–1878 годов – обороне немногочисленным русским гарнизоном крепости Баязет, вошедшей в историю под названием «баязетское сидение». Это роман о верности долгу и присяге, о героизме русских солдат, оказавшихся загнаными в Баязетскую крепость, о спасении баязетского гарнизона. В 2003 г. по роману был снят популярный телесериал. © В. Пикуль, наследники © ООО «Издательский дом „Вече“ © & ℗ АРДИС® / Art Dictation studio, 2016 ... Далее
  • 93.
    Одинокий в своем одиночестве
    «…Время от времени оповещают нас о катастрофах в шахтах от взрывов рудничного газа, и я невольно вспоминаю Теодора Гротгуса. В летние сезоны пригородные электрички Риги переполнены приезжими, жаждущими исцеления на бальнеологических курортах, и я снова думаю о Гротгусе. Я слежу за падающей звездой – опять возникает Гротгус. Наконец, на улицах я вижу перекрашенных блондинок, пожелавших стать огненными брюнетками, и, черт побери, в моей памяти опять возрождается загадочный барон Теодор Гротгус… Что мы знаем, читатель, об этом Мефистофеле?…» ... Далее
  • 94.
    Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана
    Вторая книга романа «Океанский патруль» – «Ветер с океана» – посвящена наступлению советских войск в Заполярье в 1944 году, действиям торпедных катеров по обеспечению десантных операций. ... Далее
  • 95.
    Ртутный король России
    «…Были у нас разные короли – чайные Боткины, железочугунные Мальцевы, мануфактурные Морозовы, игольные Гиршманы, булочные Филипповы, стекольные Бахметевы, сахарные Бродские, фарфоровые Кузнецовы, гастрономические Елисеевы и прочие. А наш герой всколыхнул в сонных недрах земли тяжкие и ленивые облака ртути – вредной и всем нам очень нужной…» ... Далее
  • 96.
    Нечистая сила (часть 2-я)
    В творческой судьбе Пикуля работа над романом «Нечистая сила» стала очень важным этапом. Но в личной жизни это было катастрофически сложное время, оставившее глубокие, так и не зарубцевавшиеся до конца жизни следы. По рассказам Валентина Саввича, он шел к этому роману более десяти лет. Сколько было «перелопачено» материала. Не считая мелких газетных и журнальных заметок, которых он просмотрел многие сотни, «список литературы, лежавшей на столе автора», присовокупленный к рукописи, включал 128 наименований. На «Нечистую силу» было дано две рецензии, разные по форме и содержанию, но сходные своим категорическим неприятием книги. «Рукопись романа В. Пикуля „Нечистая сила“ на может быть принята к изданию, поскольку… является развернутым аргументом к пресловутому тезису: народ имеет таких правителей, каких заслуживает. А это оскорбительно для великого народа, для великой страны, что и показал с наглядностью Октябрь 1917 года» (редакционное заключение). Так проходили похороны «Нечистой силы». При составлении релиза использованы материалы и комментарии А.И. Пикуль © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 97.
    Нечистая сила (часть 1-я)
    Валентин Пикуль считал «Нечистую силу» главной удачей в своей литературной биографии. Но у этого романа была очень сложная судьба. Вот как об этом вспоминает сам автор: «Помню, я еще не приступал к написанию этой книги, как уже тогда начал получать грязные анонимки, предупреждавшие меня, что за Распутина со мной расправятся. Угрожатели писали, что ты, мол, пиши о чем угодно, но только не трогай Григория Распутина и его лучших друзей.» Как бы там ни было, роман был написан, и до его выхода отдельной книгой издан в журнале «Наш современник», правда под другим названием и с такими сокращениями, что судить о нем по этим обрывкам, просто не представлялось возможным. Однако и этих небольших отрывков оказалось достаточно для того, чтобы тогдашнее руководство страны во главе с Л.И. Брежневым разглядели в сценах коррупции при дворе Николая II самих себя, и это послужило тому, что вокруг романа и имени автора сложился «вакуум зловещей тишины». © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 98.
    Маланьина Свадьба (сборник)
    Валентин Пикуль вспоминал, что чаще всего миниатюра рождалась за одну ночь, но её написанию могли предшествовать годы кропотливой работы по сбору информации о человеке, который становился её главным героем. В отличие от романов, миниатюры давали возможность автору высказать свои мысли и отношение к определенным вещам не через уста героев, а напрямую читателю. 1. Ярославские страдания 2. Маланьина свадьба 3. «Цыц и перецыц» 4. Прибыль купца Долгополова 5. Последний франк короля 6. Солдат Василий Михайлов 7. Потопи меня или будь проклят 8. Трудолюбивый или рачительный муж 9. Калиостро – друг бедных 10. Ржевский самородок 11. Мешая дело с бездельем 12. Первый листригон Балаклавы 13. Шедевры села Рузаевки 14. Старые гусиные перья 15. Досуги любителя муз 16. Бесплатный могильщик © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 99.
    Барбаросса. Часть 3. Большая излучина
    Валентин Саввич честно признавался, что не считает себя вправе приглашать читателей в «окопы Сталинграда», ибо сам в них не бывал. Но как писатель-историк и участник войны не мог пройти мимо грандиозных событий на великой русской реке. Посвящая эту книгу памяти отца, Валентин Саввич брал на себя большую моральную ответственность: он должен был написать книгу, достойную того героического времени. Роман давался трудно. Приходилось отступать, останавливаться, переводить дыхание и, собрав волю, снова идти вперед… И хотя здоровье уже было подорвано многолетней работой на износ, верность сыновнему долгу обязывала продолжать нелегкое дело. Он очень любил отца, часто вспоминал, что, несмотря на трудное житье, отец на последние копейки покупал ему детские книжки. Благодаря отцу он в четыре года уже бегло читал, сделав первый шаг по лестнице призвания. Память об отце у Валентина Саввича неразрывно связывалась с понятиями: долг, честь, совесть, вера. Скорбь усиливалась тем больше, чем яснее он осознавал исчезновение этих качеств в людях. И видимо, отсюда на вопрос: «А что же было в то время у нас хорошего?» – на страницы книги выплеснулось: «Народ был хороший – лучше нас с вами. И любовь к великой Отчизне даже в те злодейские времена народ испытывал гораздо большую, нежели сейчас…» Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ Использованы материалы сайта www.valentin-pikul.ru ... Далее
  • 100.
    Богатство
    В романе «Богатство» открываются новые страницы отечественной истории, описаны колоритные личности и уникальная природа Камчатки.
  • 101.
    Пером и шпагой
    В основе романа-хроники «ПЕРОМ И ШПАГОЙ» [1972] – действительные события XVIII века, происходившие в России и Европе. Семилетняя война, ожесточенные сражения, любовь, придворные интриги и секретная дипломатия… Ода великой России и доблести российских войск, дошедших в битвах до Берлина… Невероятная история шевалье де Еона, дипломата и шпиона, дуэлянта, любимца женщин и фортуны, «который 48 лет прожил мужчиной, а 34 года считался женщиной, и в мундире и в кружевах сумел прославить себя, одинаково доблестно владея пером и шпагой»… ... Далее
  • 102.
    Нечистая сила
    «Нечистая сила». Книга, которую сам Валентин Пикуль назвал «главной удачей в своей литературной биографии». Повесть о жизни и гибели одной из неоднозначнейших фигур российской истории – Григория Распутина – перерастает под пером Пикуля в масштабное и увлекательное повествование о самом парадоксальном, наверное, для нашей страны периоде – кратком перерыве между Февральской и Октябрьской революциями… ... Далее
  • 103.
    Через тернии – к звездам
    Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, «тоже исторический роман, только спрессованный до малого количества». Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XVI-XIX веков. Что держала в руках Венера Одинокий в своем одиночестве Сандуновские бани День именин Петра и Павла Герой своего времени Автограф под облаками Вологодский полтергейст Через тернии – к звездам Полет и капризы гения Куда делась наша тарелка Сын Пиковой дамы Радуйся, благодатная Свеча жизни Егорова Железные четки Бобруйский мешок Сын Аракчеева – враг Аракчеева Полезнее всего – запретить! Приговорен только к расстрелу Демидовы Двое из одной деревни Наша милая, милая Уленька Лейтенант Ильин был Как трава в поле Малахолия полковника Богданова Расстановка столбов Пасхальный барон Пасхин Старое, доброе время Николаевские Монте-Кристо Удаляющаяся с бала Секрет русской стали Проезжая мимо Любани От дедушки Соколова до внука Петрова Дворянин Костромской Добрый скальпель Буяльского Длина тени от сгнившего пня Из Одессы через Суэцкий канал Михаил Константинович Сидоров © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 104.
    Как сдавались столицы
    «…Близ Вильны имел я несчастие поссориться с моим лучшим другом, служившим в моем эскадроне. Мы решили наш спор с оружием в руках. Оба мы были молоды и горячи и, не успев даже пригласить секундантов, отправились на гумно, где и стали рубить друг друга саблями на свободе. Кровь в изобилии лилась из наших ран… Минуты спустя мы почувствовали, как глубока наша дружба. Мы отбросили сабли и горячо обнялись!..» ... Далее
  • 105.
    Каторга (часть 2 и часть 3)
    В 1875 году Сахалин был признан законным владением России. С этого времени Сахалин спешно застраивался новыми тюрьмами, а полицейская бюрократия уже не могла справиться с огромной массой оголтелых преступников. Свистели в руках палачей плети, виселицы работали, кладбища росли, леса горели, звери разбегались, за бутылку спирта убивали. Россия и народ русский боялись Сахалина, как чумы, и осужденные на каторгу Сахалина часто калечили себя – только бы избавиться от ссылки. В ту пору даже смертная казнь казалась более легким наказанием… Правдиво и без прикрас описывает В.С. Пикуль нечеловеческие условия существования каторжан, избиения, пытки, издевательства над ними. Тем более удивительно, когда эти люди, так называемые «отбросы общества» в едином порыве встают на защиту своей Родины, этого небольшого клочка земли под названием Сахалин, когда японцы решили захватить остров и стать его полновластными хозяевами. Часть вторая. Амнистия 1. «Сахалин – это Карфаген!» 2. Страдания сахалинских вертеров 3. Еще стакан молока 4. Берегите жизнь человека 5. Погодные условия 6. Тук, тук, тук, только тук… 7. Время отпусков 8. Бывают же хорошие люди 9. Плацкарта – туда и обратно 10. Могучее сахалинское «ура» 11. Полюбуйтесь, как я живу… 12. Останемся патриотами 13. На Сахалине все спокойно 14. Осторожно: подводные камни 15. Господа выздоравливающие 16. Цензура этого не пропустит Часть третья. Оборона 1. Не в добрый час 2. О чем они думали 3. Газета «Асахи» призывала… 4. От бухты лососей и дальше 5. Страницы гордости и позора 6. Учитесь умирать 7. Учитесь воевать 8. Огонь с моря 9. Нашествие 10. Рыковская трагедия 11. А мы не сдаемся! 12. Сахалинский вопрос 13. До седых волос 14. Конец каторги В эпилоге – возвращение старых долгов Старая история с новым концом © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 106.
    Крейсера
    Роман «Крейсера» – о мужестве наших моряков в Русско-японской войне 1904–1905 годов. Он был приурочен автором к трагической годовщине Цусимского сражения. За роман «Крейсера» писатель был удостоен Государственной премии РСФСР имени М. Горького. ... Далее
  • 107.
    Псы господни
    Россия, истерзанная безумным Иваном Грозным, измученная опричниной Испания, выжженная кострами инквизиции – опоры трона Филиппа II Страшное время религиозной истерии и болезненного распутства, бесконечных войн, казней. ... Далее
  • 108.
    Кровь, слезы и лавры. Исторические миниатюры
    Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, “то же исторический роман, только спрессованный до малого количества”. Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XVI—XIX веков. ... Далее
  • 109.
    «Ошибка» доктора Боткина
    «…Ни врачи тогда, ни историки позже так и не выяснили пути-дороги, по которым чума вторглась в пределы благословенной Астраханской губернии. Совсем недавно отгремела война России с Турцией, и они думали, что чуму занесли казаки, сражавшиеся под Карсом, а под Карсом она объявилась среди турецких солдат, занесенная ими из Месопотамии; другие утверждали, что чума приплыла по волнам Каспийского моря из Персии, где не так давно она как следует погостила в городе Реште…» ... Далее
  • 110.
    «Три возраста Окини-сан» Возраст третий. Vae Victis
    В центре романа «Три возраста Окини-сан» трагическая судьба Владимира Коковцева, прошедшего путь от мичмана до адмирала российского флота. Писатель проводит своего героя через ряд исторических событий – русско-японскую и Первые мировые войны, Февральскую и Октябрьскую революции. И хотя писатель обозначил свой роман, как «сентиментальный», это не совсем так. На фоне любви русского офицера и японской девушки развертывается политическая интрига взаимоотношений России и Японии Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 111.
    Моонзунд. Часть 1-я
    Роман «Моонзунд» Валентина Пикуля посвящен героическим действиям русских моряков на Балтике против германского флота в канун Октябрьской революции. Однако, по определению автора, это не только исторический и политический, но и любовный роман. В аудиокниге, представляемой студией АРДИС, вниманию слушателей предлагается первая часть романа. ... Далее
  • 112.
    Янычары
  • 113.
    Нечистая сила (часть 4-я)
    Самой заветной мечтой Валентина Саввича Пикуля было увидеть опубликованным полный текст рукописи «Нечистая сила». Лед тронулся только в 1988 году. Красноярское книжное издательство предложило издать роман «У последней черты», на что Пикуль предложил опубликовать «еще неизвестный до того времени роман „Нечистая сила“. Срочно была сделана ксерокопия, и рукопись пошла в далекий Красноярск. Пока сибиряки работали над рукописью, из воронежского журнала „Подъем“ пришел запрос на публикацию книги, что и было осуществлено, начиная с первого номера за 1989 год. Их земляки из Центрально-Черноземного книжного издательства тоже заинтересовались многострадальным романом и, получив от автора «добро», выпустили двухтомник «Нечистой силы» тиражом 120 тысяч экземпляров. В том же 1989 году 100-тысячным тиражом книга вышла в Красноярском книжном издательстве. Роман расхватывали моментально. Ожила, казалось бы, уже давно забытая фраза «Книга – лучший подарок». С тех пор прошло уже много лет. Пышные фразы рецензий увяли, а интерес к книге не ослабевает. Теперь у вас есть возможность познакомиться и с аудиоверсией этого замечательного произведения. © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 114.
    Завещание Альфреда Нобеля
    «…Наши бабушки и дедушки давно повымерли, а то бы они рассказали, что во времена их юности вся провинция ужинала при свете ламп, заправленных керосином от Нобеля, что окраины русских городов были обставлены гигантскими баками с горючим, а баки украшались броской и лаконичной надписью: «НОБЕЛЬ». Однако наш герой – Альфред Эммануилович Нобель – не стал пачкаться нефтью: его трагический путь пролегал среди чудовищных взрывов, которые потрясали мир ужасом и ненавистью людей лично к нему…» ... Далее
  • 115.
    Звезды над болотом
    «Звезды над болотом». Его основой стали письма каракозовцев – политических ссыльных конца 1860-х годов. На подлинных материалах базируется достоверное повествование о жизни северной провинции, о том, как в дикой полярной глуши, в городе Пинеге, на границе с тундрой, вдруг вспыхивают проблески новых отношений между людьми. ... Далее
  • 116.
    Бесплатный могильщик
    «Ох, нелегко бывает раскапывать прошлое… Иной раз даже возникает необъяснимое ощущение, будто люди, жившие прежде нас, сопротивляются моему к ним вниманию, нарочно скрывая от потомков не только дурное, что они оставили в этом мире, но утаивают от нас даже хорошее, похвал достойное…» ... Далее
  • 117.
    Богатство. Часть I «Расточители»
    За годы работы Валентин Пикуль создал более тридцати романов, повестей и множество рассказов и миниатюр. Еще в середине 60-х годов писатель начал создавать свой уникальный исторический архив. Чтобы как-то упорядочить почерпнутую из книг информацию, он на каждого исторического деятеля заводил собственную карточку, в которой отмечал основные вехи его жизни, а также перечислял источники, где об этом человеке можно было почитать подробнее. Пикуль не начинал писать до тех пор, пока не узнавал о своих персонажах все. Роман «Богатство» был создан писателем в 1977 году и повествует об обороне Камчатского полуострова в годы Русско-японской войны. Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 118.
    Генерал на белом коне
    «…Честно говоря, я совсем не понимаю, чем Скобелев, умерший за 37 лет до революции, мог провиниться перед потомками. Но отношение к Скобелеву уцелело среди осторожных и перестраховщиков, которые украдкой говорят писателям: «Знаете, о Скобелеве лучше бы не писать…» Нет, будем писать о нем, ибо его имя принадлежит вам, как имена Шереметева, Салтыкова, Суворова и Кутузова…» ... Далее
  • 119.
    Фаворит (часть 1)
    Дворцовые интриги и падение нравов при русском дворе. Екатерина и ее фавориты – самым выдающимся из которых был безусловно Григорий Потемкин. Именно благодаря нему были одержаны большие военные победы над Турцией и Швецией, основаны новые города Херсон, Одесса и Днепропетровск. В аудиокниге «Фаворит» вас ждут неизвестные исторические факты и детали, которые будут особенно интересны и актуальны в наше беспокойное и тревожное время. Книга обязательна к прослушиванию всем любителям и ценителям русской истории. Уверяем, захватывающий сюжет, и легкость языка ни в чем не уступают современным историческим детективным романам таких авторов как Борис Акунин, Дэн Браун и Артуро Перес-Реверте. © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 120.
    Что держала в руках Венера
    «…Турки с воинственными песнями натягивали драные паруса. Марсюллес сбежал по трапу в кают-компанию, где на диване покоилась богиня. – Руки? – закричал в отчаянии. – Кто видел ее руки? Нет, никто из десанта не заметил на берегу рук Венеры… Начались дипломатические осложнения (из-за рук). – Но турки, – сказал маркиз де Ривьер, раздосадованный, – также отрицают наличие рук… Куда же делись руки?…» ... Далее
  • 121.
    Жирная, грязная и продажная
  • 122.
    Барбаросса. Часть 1. Большая стратегия
    Представляем вашему вниманию аудиоверсию последней книги Валентина Пикуля «Барбаросса». Валентин Саввич не думал писать этот роман (которому он впоследствии даст название «Площадь Павших борцов» и первый том которого – «Барбаросса» – представляется на суд слушателей) – его, как известно, интересовали более отдаленные по времени события. И лишь когда стали известны подробности гибели отца, он обратился к изучению событий Сталинградской битвы. О Сталинградской эпопее написано много – книги историков и мемуары фронтовиков составляют солидную библиотеку, немалую часть которой Валентин Саввич детально изучил. Он использовал более 500 историко-архивных источников, монографий, воспоминаний отечественных и зарубежных очевидцев. Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ Использованы материалы сайта www.valentin-pikul.ru ... Далее
  • 123.
    Кровь, слезы и лавры
    Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, «тоже исторический роман, только спрессованный до малого количества». Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XVI-XIX веков. Дорогой Ричарда Ченслера Пляска смерти Гольбейна Закрытие русской лавочки Последние из Ягеллонов История одного скелета Под золотым дождем Аввакум в пещи огненной Вечный мир Яна Собеского Железная башка после Полтавы Книга о скудости и богатстве Ястреб гнезда Петрова Императрикс – слово звериное Дуб Морица Саксонского Первый университет Славное имя – Берегиня Повесть о печальном бессмертии Ярославские страдания Маланьина свадьба Цыц и перецыц Прибыль купца Долгополова Последний франк короля Солдат Василий Михайлов Потопи меня или будь проклят! Трудолюбивый и рачительный муж Калиостро – друг бедных Ржевский самородок Мешая дело с бездельем Первый листригон Балаклавы Шедевры села Рузаевки Из пантеона славы Старые гусиные перья Досуги любителя муз Бесплатный могильщик Есиповский театр Резановский мавзолей Коринна в России Воин, метеору подобный Конная артиллерия марш-марш! Как сдавались столицы Секретная миссия Нарбонна Мир во что бы то ни стало! Судьба баловня судьбы Каламбур Николаевич Нептун с Березины Вечная карманная слава Деньги тоже стреляют Кровь, слезы и лавры Восемнадцать штыковых ран Граф Попо – гражданин Очер © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 124.
    «Три возраста Окини-сан» Возраст первый. Далекие огни Иносы
    Русско-японская война. Самая горькая и самая славная страница российской истории начала XX века. Самая горькая – потому что Российская империя никогда не знала войны, ведущейся столь нелепо и неумело. Самая славная – потому что офицеры и солдаты, ставшие «скромными героями» этой войны, творили чудеса мужества и отваги. Парусно-винтовой клипер «Наездник», на борту которого находится молоденький мичман Владимир Коковцев, в 1880 входит в японский порт Нагасаки. Для молодого экипажа судна, никогда не бывавшего за границей, всё в Японии в новинку. Коковцев, как и все остальные, заводит «временную жену». Ею стала молодая Окини-сан… Продюсер издания: Владимир Воробьёв © В. Пикуль (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
  • 125.
    Пень генерала Драгомирова
    «…Когда речь заходит о храбрости русского воина, я сразу вспоминаю генерала Драгомирова, и чем больше развивается военная наука о боевой психологии солдата, тем чаще наши историки возвращаются к этому имени… Генерал от инфантерии, начальник Академии Генштаба, почетный член университетов Москвы и Киева, военных академий Франции и Швеции, автор лучшего учебника русской полевой тактики – этот человек неотделим от нашей славной военной истории…» ... Далее
  • 126.
    Вольное общество китоловов
    «…Управляя морским министерством, Краббе создавал для России паровой броненосный флот – в этом его главная заслуга. Литературоведы знают Краббе с иной стороны: будучи приятелем Н. А. Некрасова, он любил охотиться и, пользуясь своим положением при дворе, помогал поэту избегать всяческих трудностей с изданием «Современника». Искусствоведам Краббе известен в роли коллекционера, собравшего галерею картин и скульптур легкомысленного жанра. Наконец, об этом адмирале существует еще одно мнение – как о ловком царедворце, который потешал царскую семью циничным остроумием и беспардонными выходками эксцентричного порядка…» ... Далее
  • 127.
    Слава нашему атаману!
    «…имя … Хомутова остается для многих как бы в густой тени, и только лермонтоведы иногда упоминают о нем. А я привык извлекать из потемок прошлого именно тех людей, что постыдно забыты нами, и потому хочу напомнить читателям о Михаиле Григорьевиче – кто он такой, кем был, о чем думал, чем занимался, кому служил, как относился к людям и как люди относились к нему…» ... Далее
  • 128.
    Через тернии – к звездам
    «– …моя жена не стала ждать, когда я расплачусь с долгами, и покинула меня, бедняка, ради богатого коммерсанта… Меня зовут Рихард, я – Рихард Вагнер… Это имя еще не звучало мятежным набатом, бравурные триумфы Байрейтских торжеств еще не прозвучали на весь мир, но зато к утру спасительный ветер наполнил старые штопаные паруса, и этот ветер подхватил музыканта на его пути в Россию. Вагнер дочитывал легенду о корабле-призраке, который, подобно ему, проклятый богами и обществом, стремился к новым заветным берегам и никак не мог достичь их…» ... Далее
  • 129.
    Мясоедов, сын Мясоедова
    «…Я позволю себе сослаться на записки Н. А. Киселева, сына пейзажиста, который в Ване Мясоедове встретил ребенка, не желавшего признавать слово «нельзя». На каждое «нельзя» он отвечал гнусным, противным воем. В нем сразу же «стали выявляться его отрицательные стороны, чего так боялась моя мать. Он оказался абсолютно невоспитанным. Ни в малейшей степени ему не были знакомы самые примитивные правила поведения». Сколько ни билась с ним добрейшая Софья Матвеевна, ничего не получалось, и у нее скоро опустились руки: – Исчадие ада! Что из него выйдет – подумать страшно…» ... Далее
  • 130.
    Потомок Владимира Мономаха
    «…Князя знают лишь историки и дипломаты, ибо он сумел прожить две жизни – как историк и дипломат. У меня, автора, дня не проходит, чтобы я не обращался к трудам Алексея Борисовича. Допустим, понадобилось выяснить, на ком был женат безвестный поручик Данила Глинка – ответ нахожу в родословных книгах князя; забираюсь в дебри стародавней политики – и опять возникает его имя. Наконец, он ведь был и просто человек – со своими личными страстями, с кризисами сердечных мук, он терпел унижения, падал и снова возвышался. «Но князь Лобанов всегда оставался порядочным человеком», – судили современники, служившие с ним…» ... Далее
  • 131.
    Аввакум в пещи огненной
    «Из темной глуби XVII столетия, словно из пропасти, нам уже давно светят, притягательно и загадочно, пронзительные глаза протопопа Аввакума – писателя, которого мы высоко чтим. В самом деле, не будь Аввакума – и наша литература не имела бы, кажется, того прочного фундамента, на котором она уже три столетия незыблемо зиждется. Российская словесность началась именно с Аввакума, который первым на Руси заговорил горячим и образным языком – не церковным, а народным…» ... Далее
  • 132.
    Повесть о печальном бессмертии
    «Что такое опера?.. Беру с полки книгу, читаю: „Опера называется действо, пением оправляемое. Она, кроме богов и храбрых героев, никому на театре быть не дозволяет. Все в ней есть знатно… златые веки собственно в ней показываются… Для представления первых времен мира и непорочного блаженства выводятся в ней счастливые пастухи и во удовольствии пребывающие пастушки“…» ... Далее
  • 133.
    Пулковский меридиан
    «…– Отец, – отвечал Вилли, – мне еще здорово повезло… Но французы так обнаглели, что завтра их можно ожидать даже в нашей тихой Альтоне… я должен бежать! – Куда? – Только в Россию, ибо только эта страна способна дать мне покой, только она может устрашить Наполеона… Так Вильгельм Струве, сын альтонского учителя, оказался в России, где и стал называться Василием Яковлевичем. В его судьбе еще ничего не было решено…» ... Далее
  • 134.
    Резановский мавзолей
    «Повесть начнется с осени 1802 года, но, верный своим навыкам – забегать во времени вперед, я приглашаю читателя в Калифорнию 1847 года, когда эти края навестил известный английский мореплаватель и ученый Джордж Симпсон…» ... Далее
  • 135.
    Конная артиллерия марш-марш!
    «Я скучаю по Артиллерийскому музею в Ленинграде… В огромных и прохладных залах арсенала всегда торжественная тишина; можно погладить темную паутину на бронзе мортир и гаубиц; теперь пушки молчат, словно грезя о прошлом, когда из кратеров их жерл вытрескивались молнии и в батарейных громах, колышущих небеса, зарождались предерзостные виктории…» ... Далее
  • 136.
    Душистая симфония жизни
    «…Моя жена долго искала в продаже французские духи «Шанель № 5», но не нашла их и купила духи отечественные. Я вгляделся в марку на флаконе, прочел название фирмы: – «Новая Заря»! Поздравляю. Вполне возможно, эти духи ничуть не хуже французских. – Разве? – удивилась жена…» ... Далее
  • 137.
    Ястреб гнезда Петрова
    «Петр Андреевич Толстой… Его праправнук Лев Толстой сказал о нем: «Широкий, умный, как Тютчев блестящ. По-итальянски отлично». А современник писал, что сей человек «зело острый и великого пронырства и мрачного зла втайне исполненный». Но история ценит не столько мнения, сколько факты!..» ... Далее
  • 138.
    Двое из одной деревни
    «…Дорожный тракт был всегда в оживлении, одни в Москву, иные в Питер ехали, – вот они и жили, кормясь с путников. Упаси Бог, не подумайте, что Лукин с Байковым проезжих грабили, – нет, они имели кормление с невообразимой гигантской лужи, которая (со времен царя Алексея Тишайшего) кисла и пузырилась как раз посреди тракта, давно закваканная лягушками. Так что, сами понимаете, все кареты или коляски прочно застревали посреди этой лужи, и, бывало, даже шестерка лошадей часами билась в грязи по самое брюхо, не в силах вытащить карету из ветхозаветной российской слякоти…» ... Далее
  • 139.
    Пасхальный барон Пасхин
    «…Отрицательные явления в истории достойны такого же внимания, как и положительные. Иногда в отрицательном, будто в фокусе, заключена вся сумма достоверных черт времени. Многим известно, что среди лицейских товарищей А. С. Пушкина самым неприятным был Сергей Комовский, сын иркутского вице-губернатора. Я столкнулся с этим Комовским, когда занимался биографиями смолянок…» ... Далее
  • 140.
    Дама из «Готского альманаха»
    «…Андре Моруа в своей книге о Бальзаке утверждал: «В жизни Екатерины Радзивилл все сплошная выдумка и ложь…» Я смотрю на фотографию женщины, скромно одетой и причесанной, невольно думая о том, что пути житейские, как и пути господни, неисповедимы. Здесь неизбежно последует перерыв, чтобы задуматься над главным – с чего начинать?…» ... Далее
  • 141.
    «Железная башка» после Полтавы
    «Король был прост. Сначала имел сервиз из серебра, потом цинковый, а под Полтавой ел из жестяной миски. Академик Е. В. Тарле пишет: «Он был очень вынослив физически, молчаливо выносил долгое отсутствие привычной пищи и даже свежей, не пахнущей болотом воды. Его воздержанность, суровый, спартанский образ жизни, недоступность соблазнам – все это внушало к нему уважение». Карл XII питался хлебом с маслом, поджаренное на сковородке сало было для него уже лакомством…» ... Далее
  • 142.
    Генерал от истории
    «…Был у нас генерал от инфантерии, от кавалерии, от артиллерии, а вот Сергея Николаевича Шубинского хотелось бы назвать генералом от истории. Об этом человеке я вспоминаю каждый раз, когда речь заходит о необходимости общенародного журнала для пропаганды исторических знаний…» ... Далее
  • 143.
    Из Одессы через Суэцкий канал
    «…Говорят, заядлые одесситы не могли простить Пушкину стихов: “Я жил тогда в Одессе пыльной…” Однако поэт был прав: моряки угадывали близость Одессы еще вне видимости берегов. Над горизонтом появлялось пыльное облако, возникающее от мостовых Одессы, сложенных из известкового камня. В течение полугодия одесситы дышали этой пылью, а еще полгода месили ее ногами, когда она превращалась в липкую отвратную грязь…» ... Далее
  • 144.
    Нептун с Березины
    «Каждый из героев былого несет в себе какой-либо заряд – положительный или отрицательный. Некоторые исторические имена произносишь почти машинально, без лишних эмоций, ибо о них уже сложилось определенное мнение, и горячиться начинаешь только тогда, когда с этим мнением не согласен. Признаюсь, что имена Чичаговых я всегда произносил с равнодушием…» ... Далее
  • 145.
    Полет шмеля над морем
    «…в Америке еще не все забыли тот гибкий маневр русской дипломатии, который для американцев невольно ассоциировался с тревожной музыкой “Полета шмеля над морем”. Римский-Корсаков заканчивал оперу “Сказка о царе Салтане” на самой грани XX века, когда США, уже разгромив флоты Испании на Кубе и Филиппинах, вышли в разряд ведущих морских держав. А в памяти композитора еще не угасли впечатления юности, суровое плавание к дальним берегам, когда русские эскадры отправились в океан, чтобы помочь Линкольну в его трудной борьбе…» ... Далее
  • 146.
    Господа, прошу к барьеру!
    «…в пятом томе собрания сочинений В. Д. Спасовича помещена его речь, которая должна объяснить многое из того, что я собираюсь рассказать. Но когда я просмотрел эту речь витии русской адвокатуры, я понял, что она ничего не объясняет, а, напротив, многое еще дальше задвигает в тень, маскируя людскую подлость. В. Д. Спасович, такой благообразный и хитрый, отдал дань юридической казуистике – не более того. Скучно. Мертво. Казенно. Бездушно. А время было сложное…» ... Далее
  • 147.
    «Малахолия» полковника Богданова
    «…Ей-ей, поверьте, мне совсем не хочется писать о графе Клейнмихеле, паче того, о нем написано очень много, а квинтэссенция всего написанного выражена историком Михаилом Семеским: „П. А. Клейнмихель – это Аракчеев в более позднем и несколько исправленном издании…“ По той причине, что нашим школьникам и студентам о Петре Андреевиче умалчивают, я вынужден напомнить об этом человеке…» ... Далее
  • 148.
    Не от крапивного семени
    «…Впервые в зале русского суда услышали хрипловатый, чуть пришептывающий голос Плевако, произносившего слова присяги: «Творить суд по чистой совести, безо всякого в чью-либо пользу лицемерия и поступать во всем соответственно званию…» Звание адвокат (присяжного поверенного) появилось лишь в 1864 году, а до этого Русь тщетно искала справедливости у стряпчих и ходатаев, которых народ окрестил «крапивным семенем». Это было страшное неистребимое племя крючкотворцев и взяточников, а крапива, как известно, отлично приживается на заброшенных пустырях, ее сочная зелень благоденствует в тени гнилых заборов, наливается соками на помойках и кучах мусора… – Но я не от крапивного семени! – говорил Плевако…» ... Далее
  • 149.
    Первый листригон Балаклавы
    «В молодости, настроенный романтично, я впервые встретился с легендарным Ламбро Качиони в книге Николая Врангеля «Венок мертвым». Автор, назвав этого человека «свирепым», ничего более о нем не сказал, опубликовав два портрета – самого Ламбро Дмитриевича и его жены, красивой левантинки, которую тот добыл при абордаже турецкого корабля, а уж потом влюбился в нее…» ... Далее
  • 150.
    Потопи меня или будь проклят!
    «Американский посол во Франции, мистер Портэр, все шесть лет пребывания в Париже занимался изучением старинных, затоптанных временем кладбищ. Наконец в 1905 году его поиски увенчались успехом: на кладбище Grangeaux Belles он обнаружил могилу человека, о котором уже были написаны два романа (один – Фенимором Купером, а другой – Александром Дюма)…» ... Далее
  • 151.
    Проезжая мимо Любани
    «…С детства я мечтал водить паровозы. Влюбленный в железные магистрали, я, конечно, с большим удовольствием читал их историю. А эта история очень богата, порою даже трагична. И однажды, проезжая мимо станции Любань, я невольно подумал: “Не пора ли нам вспомнить Мельникова?..”…» ... Далее
  • 152.
    Ничего, синьор, ничего, синьорита!
    «…Давняя традиция русского флота – быть в Средиземном море. Исстари так уж повелось, чтобы российский андреевский флаг – от Дарданелл до Гибралтара – гордо реял над идеальною синевой. К этому флагу здесь давно все привыкли, и казалось, без русских кораблей чего-то даже не хватает… Итак, читатель, мы с тобою в Сицилии…» ... Далее
  • 153.
    Трагедия «Русского Макарта»
    «…Громадный холст еще чист, возле него стремянка; из китайских ваз растут пышные букеты различных кистей. Бодряще пахнет красками, скипидаром, лаками… Если верить слухам, мастерская Ганса Макарта в Вене более напоминает ателье дамских мод, а мастерская Константина Маковского вроде антикварной лавки: блестят шелка и парча, всюду древнее оружие, боярские одежды, кокошники и сарафаны, в ларцах из слоновой кости туманится жемчуг, на рундуках мерцают братины из серебра и золота, ковры и гобелены – все это цветет и брызжет сочностью красок и света… В полдень живописца навещает солидный сенатор, готовый заплатить за свой портрет 3 000 рублей. Час работы – и все закончено. По опыту мастер знает: улучшать удачное – только портить…» ... Далее
  • 154.
    Мешая дело с бездельем
    «Двести лет назад сочные воронежские лесостепи, еще не взрезанные плугом, топтали табуны диких лошадей. Это – родина знаменитого орловского рысака, а вывел его талантливый зоотехник граф Алексей Григорьевич Орлов Чесменский, который, всю жизнь мешая дело с бездельем, был и первым русским спортсменом…» ... Далее
  • 155.
    Мичман флота в отставке
    «…Род князей Голицыных дал немало интересных людей. Политик сразу назовет дипломатов Голицыных. Социолог вспомнит Голицыных – вольнодумцев-вольтерьянцев. Искусству они дали немало писателей и музыкантов. Военные историки знают множество полководцев. Голицыны, наконец, были просто губернаторами, придворными, видными общественными деятелями. Но я хочу напомнить читателю о том Голицыне, которого у нас высоко оценивают специалисты, хотя в обыденной жизни имя его встречается редко. А ведь в СССР об этом удивительном человеке и его научных заслугах уже давно сложилась большая литература. Это князь Борис Борисович Голицын – физик…» ... Далее
  • 156.
    Добрый скальпель Буяльского
    «…Для начала раскрываю том истории Царскосельского лицея, выпущенный в 1861 году… Читаю: “Извлечение из тазовой полости инородного тела, воткнувшегося снаружи через овальную дыру, сделанное профессором анатомии статским советником Буяльским”. Не будем придираться к огрехам языка прошлого…» ... Далее
  • 157.
    Сын Аракчеева – враг Аракчеева
    Все знали тогда о небывалой страсти Аракчеева к Настасье Минкиной, которая появилась в Грузине невесть откуда. Об этой женщине написано, пожалуй, даже больше, нежели о самом Аракчееве… До наших дней уцелела великолепная икона Богоматери с младенцем, висевшая до революции в соборе села Грузина; под видом Богоматери на иконе изображена сама Настасья, а пухлый младенец на ее руках – это и есть Шумский, сын Аракчеева, враг Аракчеева…» ... Далее
  • 158.
    Сын «Пиковой дамы»
    «…У нас хорошо знают княгиню Наталью Петровну Голицыну, урожденную графиню Чернышеву, которая послужила А.С. Пушкину прообразом для его «Пиковой дамы». О дочери ее Софье, ставшей графиней Строгановой, которая не умерла до тех пор, пока не завершила перевод дантевского «Ада», я уже писал, но у нас плохо извещены о сыне «пиковой дамы», который почтительно вскакивал перед матерью и садился лишь с ее сиятельного дозволения…» ... Далее
  • 159.
    Герой своего времени
    «…По мнению современников, ни один из портретов не передавал подлинной внешности Бестужева-Марлинского. “Это был мужчина довольно высокого роста и плотного телосложения, брюнет с небольшими сверкающими карими глазами и самым приятным, добродушным выражением лица”. На большом пальце правой руки Бестужев носил массивное серебряное кольцо, какое носили и черкесы, – с его помощью взводились тугие курки пистолетов. Писатель Полевой прислал ссыльному поэту белую пуховую шляпу, которая по тем временам являлась верным признаком карбонария… Таков был облик!…» ... Далее
  • 160.
    Коринна в России
    «Мне вспоминается, что поэт Байрон, послушав салонные разговоры Жермены де Сталь, упрекал ее за то, что она мало слов публикует, зато много речей произносит: – Коринна пишет in octavo, а говорит in folio…» ... Далее
  • 161.
    Наша милая, милая Уленька
    «…Шестерка вздыбленных лошадей, влекущих колесницу Победы над пропастью, стала для Клодта его первым и вдохновенным порывом к всемирной известности и широкой славе. Так знать лошадь, как изучил ее Клодт, не знал никто, он был способен точно и совершенно изобразить ее прекрасное тело в любом ракурсе, самом неожиданном, даже с точки зрения человека, попавшего под копыта в момент кавалерийской атаки…» ... Далее
  • 162.
    Полет и капризы гения
    «…Иван Трофимович Дурнов был художник маленький, но человек добросовестный. Он понимал, что нельзя править и дописывать начатое гением. Портрет остался незавершенным шедевром… В таких портретах таится особая прелесть. Как много надо было сказать! И как много еще не сказано! В таких случаях мы додумаем портрет сами…» ... Далее
  • 163.
    Решительные с «Решительного»
    «…Порт-Артур вечерами замирал, жители одеялами маскировали свет в окнах. Редко проедет ломовой извозчик или пробежит запоздалый рикша с коляской. Иногда возникали сильнейшие грозы, от которых на фортах разрывались фугасы. Эскадра уже настолько втянулась в войну, что, бывало, при стрельбе с правого борта орудийная прислуга левых бортов, крайне усталая, засыпала с храпением. Убитых хоронили с мощным хоровым пением, оркестры Квантунского экипажа выдували в пасмурное небо траурные мотивы Шопена, на грудь матросам возлагались бескозырки, в гробы офицеров складывали их флотские сабли и треуголки с кокардами…» ... Далее
  • 164.
    Секрет русской стали
    «…Павлу Матвеевичу Обухову было в то время уже 30 лет; он вышел в офицеры из Горного корпуса и был достаточно извещен, что покойный Аносов на десять лет раньше Круппа отлил первую стальную пушку в России. Обухов и сам интересовался выделкою стали. Убойная сила ружей становилась год от года сильнее, а кирасы для кавалерии ковали по-прежнему из меди. Павел Матвеевич добился такого качества стальной кирасы, что, надев ее на себя, уверенно говорил приятелям: – Стреляйте в упор! Любая пуля отскочит…» ... Далее
  • 165.
    Солдат Василий Михайлов
    «В нашей истории бурный и красочный XVIII век, век рыцарства и злодейства, век гордецов и подлецов, как бы окантован двумя мучительными процессами. В начале столетия Россия вышла на побережье Балтики, а весь конец века народ укреплял рубежи государства на берегах Черноморья. Дорога в Бахчисарай далась ценою большой крови, отняв у россиян жизнь нескольких поколений…» ... Далее
  • 166.
    Свеча жизни Егорова
    «…Недавно, просматривая «Старые годы», я снова перечитал статью о художнике Федоре Калмыке, который в Карлсруэ сделался придворным живописцем баденских герцогов. И захотелось рассказать о другом калмыке – он мог бы стать личным живописцем Папы Римского, а при русском дворе императора Николая I его лишили громкого титула «русского Рафаэля». Окунемся в старину…» ... Далее
  • 167.
    Трудолюбивый и рачительный муж
    «Вологда издревле украшалась амбарами, отсюда товары русские расходились по всей Европе; в городе со времен Ивана Грозного существовала даже слобода – Фрязиновая, иноземцами (фрязинами) населенная. Петр I не раз проезжал через Вологду, где с купчинами местными по-голландски беседовал, а после Полтавы он пленных шведов сослал на житье вологодское…» ... Далее
  • 168.
    Из пантеона славы
    «Однажды мне попалась фотография балтийского эсминца «Капитан Белли», которым в 1917 году командовал В. А. Белли, впоследствии контр-адмирал советского флота, профессор, историк, и сразу я вспомнил его деда Г. Г. Белли. В 1799 году он с русскими матросами вступил в разоренный Неаполь…» ... Далее
  • 169.
    Письмо студента Мамонтова
    «…Открывались тяжкие крепостные ворота, изнутри форта шибало промозглым холодом ознобленного камня. По витой лестнице прибывший поднимался наверх, снимал пальтишко и, толкнув двери, попадал в просторное помещение, где его встречали. Встречали смехом, новостями, шутками, расспросами, шампанским. Это были чумологи, а форт «Александр I» был «чумным фортом»: именно здесь, вблизи столицы, русские врачи, добровольные узники форта, давали бой той заразе, что расползалась по земному шару…» ... Далее
  • 170.
    Под золотым дождем
    «Князь Дмитрий Голицын, русский посол в Гааге и знаток искусств, сообщал в небывалом раздражении, что 1771 год стал для Эрмитажа горестным. Картины из собрания Гаррита Браамкампа, закупленные им недавно для императрицы, погибли заодно с кораблем, который на пути в Петербург разбило бурей у берегов финских…» ... Далее
  • 171.
    Портрет из русского музея
    «…С чеканным стуком падала туфля на каменные плиты храма Шатель, а холодные своды при этом гулко резонировали. Обнаженная высокая женщина с перстнями на пальцах рук и ног всходила на шаткое ложе, как на заклание. Изгиб ее спины был удивителен, как и вся она. В этой женщине – все приметы времени, в котором она жила. Современники писали: «Худощавое стальное тело, странно напоминающее кузнечика. Очарование ядовитое, красота на грани уродства, странное обаяние!» И вот, когда я увидел ее впервые, я мучительно обомлел: – Кто она? Откуда пришла к нам? И почему она здесь?…» ... Далее
  • 172.
    Посмертное издание
    «…На далеком отшибе, в губернии Пензенской (Боже, какая это была глушь!), жил да был помещик Семен Смагин, владелец шестисот душ. Когда Емельян Пугачев появился в его усадьбе, Смагина сразу повесили, а жена его с детками малыми в стог сена забилась, и там сидели тихо-тихо, пока “царь-батюшка” не убрался в края другие… Вареньке было в ту пору лишь полтора годика…» ... Далее
  • 173.
    Железные четки
    «…Не будем наивно думать, что в монахи шли только глубоко верующие люди. Напротив, за стенами русских монастырей зачастую укрывались ищущие сытости вольнодумцы, потерпевшие крушение надежд и жизненные невзгоды, под благовест церковных колоколов люди погребали несчастную любовь. Убежденный атеист, Иакинф Бичурин затаил свою натуру под видом смиренника, отрешенного от земных страстей, ловко скрывая свое безбожие…» ... Далее
  • 174.
    Как попасть в энциклопедию?
    «…Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин славился широтою самых различных познаний. Когда в 1926 году Отто Юльевич Шмидт (известный полярник, а тогда главный редактор первого издания БСЭ) выпустил первый том советской энциклопедии, Георгий Васильевич разругал его самым жестоким образом, ибо в оценках исторических личностей объективности не усмотрел. Чичерина возмутило, что в БСЭ на всех навешивали отличительные ярлыки, разделяя людей на прогрессивных, реакционных, либералов и консерваторов. "Позволю себе обратить ваше внимание, – писал нарком Шмидту, – энциклопедии существуют для наведения справок, справки же бывают нужны независимо от монархического или республиканского характера упоминаемых лиц."…» ... Далее
  • 175.
    Музы города Арзамаса
    «…Ступин был деловит. С первыми учениками взялся за оформление громадного храма в имении знатного богача князя Грузинского, создал для него множество икон, сам делал лепнину и заработал три тысячи рублей. На эти деньги Александр Васильевич приобрел барский дом на углу скрещения арзамасских улиц. В этом доме разместил школу, библиотеку и спальни, а каретный сарай приспособил для галерей – картинной и античной, где выстроились гипсовые слепки и копии классических фигур. Жена укачивала на руках недавно родившуюся Клавочку, с трепетом озирала гладиатора с мечом, стыдливый жест Венеры Медицейской и лесного лешего Фавна. – Одной и ходить тут страшно, – говорила она. – Не дай Бог таковых на темной улице встретить…» ... Далее
  • 176.
    Николаевские Монте-Кристо
    «…Теперь мне интересно знать о Политковском все. Он уже попал в засаду. Логово вора обвешано красными флажками. Капканы на него расставлены. Пройдет год или два, может, даже десять лет, но я уверен, что Политковский непременно станет моей добычей. И он… стал! Первые мои записи о нем относятся к 1957 году, а сейчас на дворе 1974-й – вот и считайте, сколько лет ушло на выслеживание этого редкого и крупного зверя…» ... Далее
  • 177.
    От дедушки Соколова до внука Петрова
    «…окунемся во времена екатерининские. Эта дама любила шахматы, а ее светлейший фаворит Потемкин Таврический перемежал дела государственные с разрешением шахматных комбинаций. Увлечение шахматами в эпоху “екатерианства” было столь велико, что даже под Очаковом, когда Суворов был ранен, полковой врач застал его плавающим в крови, но… за партией со своим адъютантом…» ... Далее
  • 178.
    Приговорен только к расстрелу
    «…После смерти Льва Толстого столичный журналист Панкратов навестил престарелого петрашевца в его калужском имении. Он застал его обложенным грудами старых писем. – Времени нет разобраться, – жаловался Николай Сергеевич. – Все дела, дела, дела… много дел накопилось. Панкратов глянул и ахнул: письма декабристов Пущина и Оболенского, Льва Толстого, Федора Достоевского, многих-многих великих людей, уже помещенных в Пантеон русской славы. – Да, – сказал Кашкин, – тут много чего сыщется…» ... Далее
  • 179.
    Расстановка столбов
    «…Павел Дмитриевич держал в руке документ международного значения и не верил своим глазам. Наконец справился с волнением. – Откуда он у вас, мадам? – спросил Киселев. – Ах, все оттуда же… из Пекина! – Торговка объяснила, что ее возлюбленный сержант привез немало китайского фарфора, а чтобы фарфор не поколотился в дороге, он бережливо завернул его в бумагу. – Как раз вот в эту… А в чем дело, месье?…» ... Далее
  • 180.
    Дворянин Костромской
    «…Четвертого апреля 1866 года каждый россиянин пробуждался, как ему хотелось. Нас интересует лишь четыре пробуждения в этот памятный для России день. Первое. Пробуждение императора Александра II. Второе. Пробуждение генерала Эдуарда Ивановича Тотлебена. Третье. Пробуждение неизвестного с подложным паспортом. Четвертое. Пробуждение картузных дел мастера Осипа Комиссарова. Казалось бы, читатель, между этими людьми, пробуждения которых были столь различны, нет и не может быть ничего общего. Но история уже решила свести их в один плотный пучок. Эти четыре человека сейчас начнут сходиться вместе и станут уже неразделимы в событиях этого дня – дня 4 апреля 1866 года. Мемориальная доска на решетке Летнего сада для того и повешена, чтобы этот день не угас в нашей памяти!…» ... Далее
  • 181.
    Реквием последней любви
    «…Она тронулась в путь за Листом, однако на границе была задержана. Офицер кордона сказал, что сейчас никакие вояжи по Европе неуместны, заграничные паспорта приказано отбирать безо всяких разговоров. Каролина прижала к себе плачущую дочь. – Но я ведь не еду в Германию, чтобы возводить баррикады «под липами» Берлина – мы едем к Листу, он ждет нас! Офицер оказался благороднейшим человеком: – Ах, мадам! – сказал он. – Под суд меня подводите, да что делать? Ради уважения к Листу… я вас не видел. А если вас поймают, скажите, что перешли границу с контрабандистами…» ... Далее
  • 182.
    Букет для Аделины
    «…Слава о голосе Патти дошла и до наших дней. В том, что она была гениальной певицей, сомневаться не следует. Патти была способна не только подражать трелям соловья или соревноваться со звучанием оркестрового кларнета – Патти могла заставить людей даже плакать. Вот вам пример: однажды, будучи в Буэнос-Айресе, где никто не понимал по-английски, она так проникновенно исполнила британскую балладу «Home, sweet home» («Дом, мой дом»), что слушатели заливались слезами, даже не понимая смысла этой английской песни…» ... Далее
  • 183.
    Ужин у директора государственного банка
    «…Существовал опасный для Франции Тройственный союз, и Парижу хотелось перекроить альянс прусско-российский во франко-российский. Так что Гатчина с ее притихшим замком немало будоражила воображение дипломатов Европы, и хотя Александр III редко бывал трезвым, но его слова, произнесенные даже в пьяном состоянии, имели большой вес в политике мировых держав. Россия есть Россия – с ней всем следует считаться!…» ... Далее
  • 184.
    Быть главным на ярмарке
    «…Трудно писать о человеке, образ которого двойствен. Мы слишком привыкли видеть героя обязательно положительным. Наивны требования редакторов, чтобы автор делил свои персонажи на хороших и отрицательных. Как быть, если в замечательном человеке находишь гадостные черты и, напротив, дурной человек вдруг оказывается способен на свершение благородных поступков? Я раскрыл XII том «Архива М. Горького», где встретил такую сентенцию: «Человек без недостатков совершенно непонятен, даже больше – неприятен; уродлив, он просто нелеп». Максим Горький понимал, что нельзя красить своих героев только дежурными красками – черной или белой…» ... Далее
  • 185.
    Человек, переставший улыбаться
    «…28 ноября 1880 года «Народную волю» постиг тяжкий удар – был арестован пестун и хранитель партии А. Д. Михайлов. Михайлов самолично исполнял обязанность по сбережению Клеточникова, а накануне своего ареста – ради конспирации! – он даже распустил слух, будто Клеточникова давно нет в Петербурге: куда-то выехал, мол, и не вернулся… Николай Васильевич был потрясен арестом Михайлова…» ... Далее
  • 186.
    В ногайских степях
    «…Долгие годы в нашей литературе имя Фальц-Фейнов изымалось из обращения, и наш читатель мог подозревать, что знаменитая Аскания-Нова явилась сама по себе, будто рожденная по щучьему велению, а редкие звери Азии, Африки или Америки, презрев все преграды и расстояния, сами по себе вдруг сбежались в ногайские степи Таврии. Не пора ли помянуть добрым словом создателей уникального заповедника и рассказать об этой семье то, что мы знаем…» ... Далее
  • 187.
    Человек известных форм
    «…Среди множества неистребимых лихоимцев былого меня больше всего поражает личность Константина Скальковского. Тайный советник, писатель и балетоман, он служил вице-директором Горного департамента. Приведу случай из его яркой биографии. Однажды к нему, изнывая от страха, явился проситель – сибирский золотопромышленник. – Ваше превосходительство, не подумайте чего-либо худого. Я ведь не человек, а – могила. Даже родная жена не узнает… После чего он выложил перед вице-директором двадцать тысяч рублей. Скальковский небрежно пересчитал деньги: – Вот что, милейший! Добавь к этому тридцать тысяч, не только жене рассказывай, а можешь даже в газетах напечатать, что Скальковский брал, берет и будет брать…» ... Далее
  • 188.
    «Мир во что бы то ни стало»
    «Две старые картины тревожат мое воображение… Первая – верещагинская. «Мир во что бы то ни стало!» – сказал Наполеон поникшему перед ним Лористону, посылая его в тарутинскую ставку Кутузова. Вторая – художника Ульянова, она ближе к нам по времени создания. «Народ осудил бы меня и проклял в потомстве, если я соглашусь на мир с вами», – ответил Кутузов потрясенному Лористону…» ... Далее
  • 189.
    «Пляска смерти» Гольбейна
    «В конце 1543 года старшина цеха живописцев и маляров города Базеля велел писцу раскрыть цеховые книги: – Говорят, в Лондоне была чума, и, кажется, умер Ганс Гольбейн, сын Ганса Гольбейна из Аугсбурга…» ... Далее
  • 190.
    Последние из Ягеллонов
    «Бари… Я не знаю, посещают ли этот город в Калабрии наши туристы. Но до революции русские паломники ежегодно бывали в Бари, чтобы поклониться его христианским святыням; из Одессы их доставлял в Италию пароход “Палестинского общества”, а билеты богомольцам продавали по заниженным ценам. Наши бабушки и дедушки, даже деревенские, хорошо знали этот город с его храмом Николая Чудотворца, и неудивительно, что в ту пору многие жители Бари владели русским языком. Наконец в 1944 году в Бари по-хозяйски базировались наши самолеты и жили наши летчики, которые, совместно с американскими, обслуживали в горах Югославии армию маршала Тито…» ... Далее
  • 191.
    Дуб Морица Саксонского
    «Я хотел было начать с рассуждений о пьесе Эжена Скриба «Андриенна Лекуврер», которая пришла на русскую сцену с Элизой Рашель в заглавной роли, но потом передумал, решив начать с того, о чем мало извещен наш читатель…» ... Далее
  • 192.
    Первый университет
    «Время было лютейшее, ужасающая «бироновщина», хотя сам герцог Бирон менее других повинен в угнетении русского народа. Пушкин верно заметил, что он был немцем, ближе всех стоял к престолу, и потому именно на него сваливали вину за все злодейства. Между тем в массовых репрессиях той поры виновата была сама императрица, подлинно «кровавая героиня» дома Романовых, пощады не ведавшая, а главным палачом состоял при ней не германец, а чистокровный русский – Андрей Иванович Ушаков…» ... Далее
  • 193.
    Славное имя – «Берегиня»
    «Пусть не свирепеют наши гордые мужчины, если я скажу, что женское здоровье гораздо важнее мужского. У древних славян, наших предков, женщину почитали славным именем – «берегиня». В самом деле, кто бережет семейный очаг, кто перевяжет раны, кто накормит, кто сошьет одежду, кто наведет порядок в доме, кто примирит ссору в семье?..» ... Далее
  • 194.
    Ярославские страдания
    «Сейчас уже многое утеряно безвозвратно. Это сколько же надо перепахать архивов, чтобы по крупицам сложить судьбу отставного поручика Семена Самойлова?.. Знаю, что жил в Ярославле, знаю, что был безграмотен, знаю, что состоял при охране необходимых вещей – кнутов для сечения, щипцов для вырывания ноздрей и штемпелей для накладывания знаков на лицах. Мало! Мало я знаю об этом человеке, но, в конце-то концов, не ради него и пишу, а ради того времени, в котором проживал сей лыком шитый, безграмотный поручик…» ... Далее
  • 195.
    Маланьина свадьба
    «Недавно я был искренно удивлен, узнав, что некий Дениска по прозванию «Батырь» (Богатырь), новгородский раскольник, бежавший на Дон от преследования властей, первым браком был женат на дочери знаменитого атамана Степана Разина…» ... Далее
  • 196.
    «Цыц и перецыц»
    «Дело давнее… Сергей Кириллович Станиславский, мелкотравчатый дворянин, обходя лужи, старательно поспешал на службу при канцелярии строений, где он кажинный денечек бумаги разные переписывал, трудами праведными достигнув коллежского регистратора, а на большее и не рассчитывал…» ... Далее
  • 197.
    Прибыль купца Долгополова
    «Речь об Астафии Трифонове сыне Долгополове… Если бы не факты, подтвержденные историками, признаниями Пугачева и «сентенцией» Екатерины II, я бы, наверное, счел всю эту историю сложным вывертом опытного фабулиста, неугомонная фантазия которого служила для развлечения публики…» ... Далее
  • 198.
    Последний франк короля
    «Еще в юности, начиная собирать историческую библиотеку, я впервые прочел статью лейтенанта русского флота А. С. Сгибнева об Августе-Морице (Мауриции) Бениовском; в книге сенатора Егора Ковалевского мне встретился доклад Блудова об этом же человеке, составленный им для императора Николая I. Признаюсь, я лишь поразился приключениям Бениовского, но тем дело и закончилось: мало ли тогда было приключений!..» ... Далее
  • 199.
    Ржевский самородок
    «Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг… Все четыре слова пишутся с больших букв, дабы никто не сомневался в государственной важности подобного учреждения. По сути дела, эта организация образовалась в те давние времена, когда в России возник насущный вопрос – о замене металлических монет бумажными ассигнациями…» ... Далее
  • 200.
    День именин Петра и Павла
    «…Пушкин соскочил с подоконника, но был он уже какой-то не такой, каким пришел сегодня к Демуту. Провел он ладонью по лицу, словно смахивая нечаянную тоску, и протянул Нащокину свой опустевший бокал: – Плесни мне, цыган! Если у вас осталось… А над Петербургом плавилась ужасная жара. Над манежами и плацами висла белая мучнистая пыль. Вдали пересыпалась копытная дробь кавалерии, без песен ехавшей на Марсово поле… И был самый разгар дня – дня 29 июня 1833 года…» ... Далее
  • 201.
    Вологодский полтергейст
    «…Наконец, настали времена новые и бравурные: Наполеон побежден, русская гвардия гарцевала в Париже, а вологодское купечество, надо сказать, никак не походило на тех заскорузлых типов, что выведены в пьесах Островского, – это были люди европейски образованные, в суждениях смелые, взгляды они имели широкие, от всякой чертовщины весьма далекие… Вот мы и вышли к тому рубежу, с которого можно начинать рассказ о вологодском полтергейсте. Приступим…» ... Далее
  • 202.
    Куда делась наша тарелка
    «…Много лет я выискивал и находил в своей библиотеке сведения о роковых пожарах в России, уничтожавших целые города и сохранившихся в народной памяти. Сейчас, насколько мне известно, самые страшные пожары случаются в универмагах, а раньше немало жертв огонь похищал в театрах или балаганах. Но я хочу рассказать об одном лишь пожаре, о котором почти все знают, но, быть может, не всем известны его подробности…» ... Далее
  • 203.
    «Радуйся, благодатная…»
    «…Человечество издревле пыталось разрешить сложную проблему: как отличить порядочную женщину от продажной, тем более что все женщины носят одинаковые одежды, а на лбу у них не написано – кто она такая? Когда-то проституток заставляли носить золотой аксельбант над левой грудью, как бы точно указывая – ее сердце принадлежит всем. … А наша героиня никогда аксельбантов не нашивала. Зато она столь яростно вцепилась в аксельбанты одного известного придурка, почему и заняла соответствующее место в российской истории. Приступим!…» ... Далее
  • 204.
    Полезнее всего – запретить!
    «…Грешен, люблю начинать с конца – с могилы героя. Раскрываю второй том “Петербургского некрополя” и на 513-й странице нахожу искомого мною прохвоста. Вот он: Красовский Александр Иванович, тайный советник, председатель Комитета иностранной цензуры, 19 ноября 1857, на 77 году жизни…» ... Далее
  • 205.
    Два портрета неизвестных
    «…Я желал бы поведать вам здесь о Жукове то, что известно мне о нем, а более всего он известен своею любовью… У нас как-то принято более рассуждать об идеологии декабристов, но любовь остается в стороне, словно довесок к буханке хлеба насущного. Может быть, именно по этой причине мы, идеологически очень крепко подкованные, небрежно отмахиваемся от большой любви – чистой, непорочной, лучезарной и возвышающей человека даже среди его немыслимых страданий…» ... Далее
  • 206.
    «Как трава в поле…»
    «…Вот жил человек, любил, страдал, радовался и огорчался, о чем-то хлопотал, что-то делал, а… где же все это? Пожалуй, остался от него один храм в Париже, зато вот о нем самом – ни звука, будто и не было на свете этого человека… Не знаю, как вам, читатель, а мне печально…» ... Далее
  • 207.
    Быть тебе Остроградским!
    «…Остроградский сразу выявлял в аудитории двух-трех человек, будущих “Декартов” и “Пифагоров”, для них и читал лекции, остальных же именовал “казаками”, к познанию математики неспособными. Одному из таких “казаков” Михаил Васильевич поставил самый высший балл на экзамене. – Чему дивишься? – сказал он ему. – Ты в интегралах был неучем, таковым и помрешь, я это знаю. Но я ставлю тебе “двенадцать”, ибо твои идиотские рассуждения неожиданно навели меня на одну мысль, о какой мне самому никогда бы и не додуматься… Так что, братец, от дураков тоже польза бывает!…» ... Далее
  • 208.
    Старое, доброе время
    «…В середине прошлого столетия жители российской столицы часто видели странного человека, который свободно проникал в кабинеты самых знатных вельмож, а иногда шепотком беседовал с дворниками. Держался он слишком независимо и даже отчужденно от людей, вечно сосредоточенный, взирающий исподлобья, но при этом его маленькие свиные глазки, казалось, насквозь проницали каждого человека… – Кто это? – шепотком спрашивали люди…» ... Далее
  • 209.
    В стороне от большого света
    «…Постепенно имя Юлии Жадовской становилось известно. Где-то там, в ином мире, нашлись добрые люди, уже хлопотали об издании сборника ее стихов, приехал в Ярославль известный тогда переводчик Михаил Вронченко, брат министра финансов, внушал отцу, что нельзя же томить дочь взаперти, грешно командовать поэтессе, чтобы гасила в комнате лампу ровно за час до полуночи, наконец, она уже не принадлежит сама себе – ее должны видеть в столицах… Что бы ни говорили о ней, Юлия оставалась равнодушна к людским похвалам…» ... Далее
  • 210.
    Есиповский театр
    «На этот раз я приглашаю своего читателя в… театр. Только не в московский или петербургский, которые подробно описаны в наших солидных монографиях, – нет, я заманиваю вас в глухомань старой русской провинции, где в конце XVIII столетия насчитывалось около двухсот частных театров с крепостными Анютками и Тимохами, которые по вечерам, подоив коров или наколов дровишек, дружно входили в благородные роли Эвридик и Дидон, Эдипов и Фемистоклов…» ... Далее
  • 211.
    В трауре по живому мужу
    «…Недавно мне попались материалы для биографии Карла Брюллова, снова – в который раз! – я проглядел петит примечаний, объяснявших главную причину, почему великий живописец расстался с Эмилией Тимм после первой же ночи. Раньше об этом долго и стыдливо умалчивали, но и теперь, как видите, о страшной драме великого маэстро сообщают лишь в комментариях, которые, как правило, редко читают. Я не стану говорить о причинах развода Брюллова, но история разрушения семьи Брюллова невольно заставила меня вспомнить, что был в Петербурге старый дворянский дом, в котором случилось нечто похожее… Речь пойдет о семье Энгельгардтов…» ... Далее
  • 212.
    Памяти Якова Карловича
    «…Смолоду я питал почтение к академику Якову Карловичу Гроту, о котором сегодня и хочу рассказать… Иногда я думаю: как один человек, никем не подгоняемый, достаточно обеспеченный, не раз отвлекаемый службою, успел так много сделать? Почему мы, беззаботно болтающие и постыдно хвастающие своими мнимыми успехами, разучились работать? Так пусть эта миниатюра станет скромной данью благодарности к человеку, о котором у нас не принято вспоминать…» ... Далее
  • 213.
    Зина – дочь барабанщика
    «…Если гравер делает чей-либо портрет, размещая на чистых полях гравюры посторонние изображения, такие лаконичные вставки называются «заметками». В 1878 году наш знаменитый гравер Иван Пожалостин резал на стали портрет поэта Некрасова (по оригиналу Крамского, со скрещенными на груди руками), а в «заметках» он разместил образы Белинского и… Зины; первого уже давно не было на свете, а второй еще предстояло жить да жить. Не дай-то Бог вам, читатель, такой жизни…» ... Далее
  • 214.
    Обворожительная кельнерша
    «…За спиною лейтенанта вдруг жестко прошуршали кружева: – Что угодно господину лейтенанту? Кемпке обернулся: перед ним стояла красавица кельнерша с выпуклой грудью. Губы ее трепетно улыбались, а глаза (ах, какие это были глаза!) оставались слегка печальны. – Кофе, – сказал Кемпке. – С коньяком, конечно. И прошу подать корзиночку марципан, если это не затруднит вас. – Для немецких доблестных офицеров, – последовал приятный ответ, – у нас имеются и марципаны. А для грязных русских свиней была только селедка с огурцами да водка с пивом. – О! – воскликнул Кемпке. – Фрейлейн сердита на русских?…» ... Далее
  • 215.
    Старая история с новым концом
    «…Мою память тревожат старые – еще детские – воспоминания о «стратегической» ошибке британского Адмиралтейства, которую лучше назвать политической диверсией. Сам хлебнувший морской воды и многое заново переосмысливший, теперь я могу судить о событиях прошлого с гораздо большими подозрениями… Итак, читатель, я приглашаю тебя в жаркие дни лета 1914 года, когда молодой Уинстон Черчилль занимал в Уайтхолле руководящий пост первого лорда Адмиралтейства…» ... Далее
  • 216.
    Гусар на верблюде
    «…Шли годы, но я не забывал о Булатовиче, не в силах совместить воедино баловня аристократического Петербурга с его распрями на святой Горе. Наконец, выяснил, что за год до революции Булатовича нашли убитым выстрелом в спину в своем имении на Украине. Но… опять «но», все запутывающее. По другим известиям, Булатовича видели в Одессе 1918 года, живым и невредимым, а куда он потом делся – это вы можете гадать, сколько вашей душеньке угодно. – Не человек, а какая-то загадка, – говорил я тогда…» ... Далее
  • 217.
    Был город, которого не было
    «…Процесс проходил в 1927 году в городе Семипалатинске, в столице дикого степного раздолья. За сотни верст шли по доброй воле свидетели. Толпами двигались из деревень, чтобы посмотреть на легендарного «зверя». Театр имени Луначарского не мог вместить всех людей, и многие свидетели ждали вызова в суд на улице. Вся наша страна следила за этим процессом, газеты публиковали подробные стенограммы речей. На митингах люди требовали для Анненкова самой лютой казни – без суда и следствия. Прокурор сам поседел от ужаса, пока вел этот процесс…» ... Далее
  • 218.
    «Не говори с тоской: их нет…»
    «…Издавна укоренилось представление о смолянках как о лилейных созданиях, взращенных в тепличных условиях закрытых дортуаров, а в обыденной жизни ни к чему не годных! Между тем если проследить жизненные пути смолянок, то средь них сыщем немало писательниц и общественниц, профессоров и ученых, одна из смолянок в прошлом веке даже погибла во время опытов со взрывчатыми веществами… Кто же такая Елена Александровна Дрейер, в браке Чижова? Сразу даю документальный ответ: она старший лейтенант Советской Армии, она кавалер трех боевых орденов… Странно ли?…» ... Далее
  • 219.
    История одного скелета
    «Историки Германии давно озадачены каверзным для их самолюбия вопросом: чем объяснить, что в прошлом немцы, попирая заветы патриотизма, толпами покидали свой “фатерлянд”, перебираясь в Россию? Зато вот русские люди, жившие гораздо хуже немцев, оставались верны своей отчизне, и никто из них даже не помышлял бежать в Германию…» ... Далее
  • 220.
    Михаил Константинович Сидоров
    «…Внешне история нашего героя не всегда привлекательна: кулачные расправы, гомерические кутежи, аресты и побеги, но сама суть жизни достойна восхищения. Советский академик Губкин, отдавший себя поискам нефти в нашей стране, говорил: – Побольше бы нам таких Сидоровых, и никто бы не осмелился назвать дореволюционную Россию страной отсталой…» ... Далее
  • 221.
    Псы господни
    В аудиокниге, представляемой студией АРДИС, вниманию слушателей предлагается последний, незавершённый роман Валентина Пикуля «Псы господни». Россия, истерзанная безумным Иваном Грозным, измученная опричниной. Испания, выжженная кострами инквизиции – опоры трона Филиппа II. Страшное время религиозной истерии и болезненного распутства, бесконечных войн, казней. ... Далее
  • 222.
    Крейсера
    В аудиокниге, представляемой студией АРДИС, вниманию слушателей предлагается роман Валентина Пикуля «Крейсера», рассказывающий о мужестве наших моряков в Русско-японской войне 1904–1905 годов. Он был приурочен автором к трагической годовщине Цусимского сражения. За роман «Крейсера» писатель был удостоен Государственной премии РСФСР имени М. Горького. ... Далее

Комментарии: