Рейтинг книг Дмитрия Сафонова
Начиная изучать творчество писателя - уделите внимание произведениям, которые находятся на вершине этого рейтинга. Смело нажимайте на стрелочки - вверх и вниз, если считаете, что какое-то произведение должно находиться выше или ниже в списке. В результате общих усилий, в том числе, на основании ваших оценок мы и получим самый адекватный рейтинг книг Дмитрия Сафонова.
-
1.
«Он стоял и, не отрываясь, смотрел на светящееся табло, на котором стремительно менялись цифры. Он шевелил губами, словно беззвучно что-то шептал. "Старческие причуды, – решила Марина. – А может, все писатели такие – немного того". За стеной послышался тихий гул; двери лифта открылись, и сосед снова вздрогнул, как от неожиданного удара. Марина вошла в просторную, ярко освещенную кабину, машинально глянув на себя в зеркало. Она на мгновение увидела отражение Сергея Петровича и испугалась. В глазах старика (он выглядел именно как старик; куда девался тот подтянутый моложавый мужчина, которым он был еще полгода назад?) ясно читался ужас. Марина повернулась; Сергей Петрович стоял на площадке, понурив голову; он будто не решался войти в кабину…» ... Далее -
2.
«По набережной гулял старик с собакой. Он шел медленно, опустив широкие костлявые плечи. В руке он держал металлический поводок, набранный из толстых колец. Впрочем, псу поводок не требовался; он покорно ковылял рядом, жался к хозяйской ноге и всякий раз, услышав свое имя, лениво взмахивал хвостом. Один глаз собаки полностью закрыли мутные пленки катаракты, поэтому он шел справа, чтобы все время видеть старика. Когда-то им было всего лишь шестьдесят четыре года – на двоих. Месяц назад исполнилось сто…» ... Далее -
3.
«Новенькая "девятка" бесшумно летела по ночному шоссе. Изредка проносились встречные машины: сначала между деревьями появлялось слабое свечение, затем из-за поворота выскакивали плотные конусы лучей, еще ближе – резкий желтый свет с разноцветными искрами бил прямо в глаза, и, наконец – прохладный ночной воздух, пропитанный запахом асфальтовых смол, плотной упругой волной врывался в открытое окно. На прощанье – сладкий запах выхлопа, и все: снова один на пустынной трассе. "Уже недалеко", – думал он про себя. "Еще минут тридцать-сорок, и буду на месте. Скорей бы. Эта чертова жара сведет с ума кого угодно. Приеду – пивка холодного на сон грядущий. Пару бутылочек. Хорошо!" Немного сбавил скорость – машина новая, обкатку еще не прошла, гнать не стоит. Он купил ее две недели назад – пришло время поменять старенькую "семерку" на что-нибудь более солидное. Вишневая "девятка" с литыми дисками, двигатель – инжектор от General Motors, все просто замечательно…» ... Далее -
4.
«Предновогодний снег кружился мягкими пушистыми хлопьями и медленно оседал, окутывая огромные разлапистые ели в праздничный наряд. Между деревьями пролегла едва заметная, шириной в одну полосу, дорога, ведущая к въездным воротам. Снаружи объект ограждал высокий забор из толстых бетонных плит. Никакой колючей проволоки, которая могла бы привлечь излишнее внимание – только миниатюрные камеры видеонаблюдения, укрепленные на опорных столбах с промежутками в сто – сто пятьдесят метров. В наружном заборе были только одни ворота, но зато такие огромные, словно они закрывали целый город. Впрочем, это было не далеко от истины – на территории спецобъекта вполне мог бы разместиться мегаполис с миллионным населением…» ... Далее -
5.
«Пинт не понимал, почему его так тревожит этот сон, повторяющийся во всех деталях с пугающим постоянством. Что заставляло его просыпаться? Что было страшного в этой картинке без начала и конца? Почему ему не давали покоя эти несколько страниц, словно вырванных из романа Вальтера Скотта? Разве его волновала судьба отступника? Разве он не знал, что это – последний рассвет в жизни неизвестного рыцаря? Разве не знал, что дерзкий хулитель Всевышнего не доживет до заката? Нет, его совершенно не трогала участь бывшего крестоносца. Просто этот сон тревожил его, вот и все. Прошло пять лет с того дня, как Пинт покинул Горную Долину. Целых пять лет. Сколько ни старался, он так и не смог найти ни Тамбовцева, ни мать и сына Баженовых, он не увидел больше Лену Воронцову и никогда не вернулся в этот маленький город, отмеченный проклятием…» ... Далее -
6.
Тонкая, исчезающая, неуловимая грань между Светом и Тьмой, Добром и Злом, Жизнью и Смертью. Где она проходит? Возможно, где-то совсем близко – в подмосковном лесу. А может, еще ближе? Один лишний шаг – и ты уже на Территории Зла. В запретной зоне, откуда нет выхода. Будь осторожен. Это может случиться сегодня. Это может случиться с тобой. ... Далее -
7.
Молодой врач Оскар Пинт встречает девушку – загадочную и обворожительную. На следующий день она бесследно исчезает. Знак, оставленный ею, приводит Пинта в маленький городок с красивым названием Горная Долина. Но, как известно, Большое Зло живет именно в маленьких городках. И каждый из них хранит свою тайну… Сумеет ли доктор разгадать эту тайну и спасти город от нависшего над ним Проклятия? У него есть только один день. В полночь придет неведомая могущественная сила, призванная уничтожить все на своем пути и завладеть ТЕМ, ЧТО НЕЛЬЗЯ ОТДАВАТЬ. И от чего зависит очень многое… ... Далее -
8.
«Нет. Не спешить. В долгом предвкушении заключена томительная сладость. Еще одна пуговица… Пауза. Холодная мутная капля повисла на войлочной обивке стены; набухала, росла… затем сорвалась, извилисто покатилась вниз, растрачиваясь на блестящую дорожку. Еще одна пуговица… Рот наполнился вязкой слюной, язык прилип к небу; с трудом освободился, издав громкий цокающий звук. Еще одна пуговица… Длинные ресницы сомкнулись; тусклый грязный свет задрожал на них, разбился, превратившись в мягкое искрящееся сияние. Еще одна пуговица… Последняя. Одежда с шорохом упала на пол. Аромат разгоряченного тела, прикосновение воздуха к груди – холодное, но… такое нежное. Прикосновение – как обещание. Длинные спутанные пряди черных волос щекотали лицо и плечи. Если медленно запрокинуть голову, это будет похоже на легкие поцелуи. Руки… Пальцы нервно подергивались. Какие нетерпеливые! Приходилось их обманывать: уворачиваться, извиваться, заставляя промахиваться мимо желанной цели; ладони горели, ощущая ее близость…» ... Далее -
9.
«Не входите в подъезд, а то вас может стошнить. В застоявшемся полумраке лежит мое большое, пока еще мягкое и податливое, не успевшее остыть тело. Повернутые носками внутрь ноги с неестественной старательностью вытянуты. Одну руку я выбросил вверх и слегка вбок, а вторая лежит как придется, ничуть не смущаясь неловкостью позы. В голове у меня – здоровенная дыра; волосы слегка опалило пороховым пламенем (в упор бил! контрольный выстрел – по всем правилам душегубской премудрости!); на стене, густо выкрашенной в стандартный зеленый цвет – крупные вязкие капли крови. Черная липкая лужа вокруг головы подернулась глянцевой пленкой и угольно блестит в свете жиденьких лучиков, пробивающихся сквозь щели в дверном проеме. Бр-р-р! Зрелище не из приятных! Не входите в подъезд, а если уж вошли, то бегите тотчас прочь отсюда, звоните в милицию, вызывайте самую скорую (или самую медленную – все равно поздно) помощь, кричите от ужаса, плачьте, блюйте за углом, падайте в обморок, но делайте хоть что-нибудь! Хоть что-нибудь, лишь бы я проснулся, потому что этого не может быть на самом деле! Нет! Я просто сплю… Сплю и никак не могу проснуться… Надо постараться, поднатужиться изо всех сил… Ну же!..» ... Далее -
10.
«Десять лет назад двадцатого июля я сидел в редакции и тайно любовался ножками Наденьки Крыловой. Она знала, что я любуюсь ими, но делала вид, будто не замечает. В тот момент она была «мисс Работа», целиком поглощенная разбором читательских писем. Она хмурила чистый лоб, удивленно вскидывала тонкие брови, шевелила пухлыми губками, как ребенок, который учится читать по складам, но ни разу не посмотрела в мою сторону. Правда, садясь за стол (основная часть ее работы заключалась в том, чтобы перенести очередную стопку писем с общего стола, именуемого у нас почему-то «шведским», до своего), она не стремилась поправить короткую юбочку, открывая для моего пытливого взгляда все более и более сокровенные и соблазнительные линии. Знаете, такие совершенные и плавные линии надо преподавать в школе на уроках геометрии. Но до того, как я решился сказать ей об этом, прошло еще три месяца. А еще через два года она стала моей женой. Я и сейчас любуюсь ее ножками, но… Видимо, мой интерес уже не представляет для нее былой ценности. Что поделаешь – инфляция… Мы все переживаем инфляцию. Попросту говоря, обесцениваемся…» ... Далее -
11.
«Последние минуты перед рассветом. Над неширокой речушкой вьется белесая дымка тумана. Из-за холма показываются пламенеющие лучи солнца. На холме, заслоняя собой солнце, появляется ДМИТРИЙ, лет тридцати. Полы монашеской, изрядно траченной рясы заткнуты за пояс. Через плечо – сума. В руке – тяжелый посох. Дмитрий оглядывается и бегом спускается с холма. Бежит берегом речки, мускулистые ноги едва касаются земли. Останавливается. Приседает, рассматривает влажную землю. На земле – огромный отпечаток когтистой лапы. Чуть поодаль – капли застывшей крови. Дмитрий оглядывает отпечаток, трогает кровь, озирается и прислушивается. Затем – сноровисто встает и легко, играючи, бежит вверх по тропинке, в лес…» ... Далее
Комментарии:
