Рейтинг книг Николая Гейнце
Начиная изучать творчество писателя - уделите внимание произведениям, которые находятся на вершине этого рейтинга. Смело нажимайте на стрелочки - вверх и вниз, если считаете, что какое-то произведение должно находиться выше или ниже в списке. В результате общих усилий, в том числе, на основании ваших оценок мы и получим самый адекватный рейтинг книг Николая Гейнце.
-
1.
ГЕЙНЦЕ Николай Эдуардович – писатель, журналист, драматург. Автор многочисленных исторических романов, персонажами которых, как правило, являются первые лица государства. Однако еще большую известность Гейнце приобрел как автор детективов, пользовавшихся популярностью и выдерживавших неоднократные переиздания. «Тайна высокого дома» как раз один из таких романов, где реальные события положены в основу произведения, а его главные персонажи не стесняются обращаться к мрачным и хитроумным злодействам, плетя интриги и поддаваясь влиянию низменных страстей. «Уже несколько лет, как хозяин почти целые ночи проводит без сна, а если заснет, то его мучают ужасные сновидения – он вскакивает, обливаясь потом, и ему кажется, что комната его наполняется грозными привидениями. Он узнает в них давно сошедших в могилу людей.» «Тайна высокого дома», ГЕЙНЦЕ Н.Э. ... Далее -
2.
«– Беда, матушка-игуменья, беда… с сестрой Марьей… – вбежала в опочивальню игуменьи Досифеи, без предварительного стука в закрытую наглухо дверь, молодая послушница Серафима, любимица строгой старухи, и скорее по привычке, нежели по рассуждению, сделала перед своей начальницей три уставных земных поклона…» ... Далее -
3.
«На дворе стоял май 188… года. Весна всюду праздновала победу над суровой сибирской зимой. Ласковою теплотою разбила она ледяные оковы земли. Реки вскрылись, и груды нагроможденных друг на друга рыхлых льдин уже давно пронеслись по ним к полюсу – в царство вечного льда…» ... Далее -
4.
У любой эпохи, как бы мрачна она ни была, обязательно есть и хорошие стороны. Так наше время замечательно тем, что нам стала доступна практически любая литература. Николай Эрнестович Гейнце вернулся к нам из прошлого и уже успел вновь обрести вполне заслуженную славу одного из первых наших исторических романистов. «Малюта Скуратов» – блестящий успех писателя. Вы невольно погрузитесь в жуткую атмосферу опричнины. Как живой явится перед вами грозный царь, загадочной фигурой восстанет главный его подручный, нелюдь, но с такими человеческими и понятными стремлениями и страстями, – придворный палач Малюта Скуратов-Вельский. И как бы ни тянулись мы сегодня к дворянству, но прав таки Лермонтов, сказавший о нём: «А вы – надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов.» ... Далее -
5.
«Он и она, вот как я буду обозначать героев моего настоящего рассказа, во избежание разных придумываемых имен, вроде Ивановых, Петровых, и нисколько не желая называть их настоящими именами, так как рассказ этот не вымышлен и, против моего обыкновения, далеко не забавен: лица могли бы быть указаны, а я положительно враг всяких разоблачений и коварной маскировки, из-под которой видна часть лица…» ... Далее -
6.
Мы продолжаем представлять творчество мастера старорусского исторического романа и детектива Николая Эдуардовича ГЕЙНЦЕ. Главный герой его двухтомника – мот, жуир и прощелыга, отставной корнет Николай Савин, которого беспутный образ жизни приводит вначале в финансовую кабалу, затем на скамью подсудимых, а в итоге и побудил заняться финансовыми аферами. Книга написана на основе подлинных воспоминаний финансового афериста и самозванца, которые он передал полицейскому офицеру перед отправкой в Сибирь ... Далее -
7.
В романе «Первый русский самодержец» Гейнце ярко описывает подвиг Ивана III Васильевича (1440-1505), известного также как Иван Великий, по объединению русских земель вокруг Москвы и восстановление независимого Российского государства. За время своего правления Иван III увеличил территорию своего княжества в несколько раз, окончательно освободил Русь от Татаро-монгольского ига, провел ряд успешных реформ внутри страны. Прозвище «Великий» Иван III наиболее точно характеризует итоги и размах его царствования. ... Далее -
8.
«– О, это просто дело упражнения и привычки – вот и все! – сказал мне старый жонглер. – Конечно, надо иметь и некоторую способность, крепкие, здоровые пальцы, а главное условие – это терпение и ежедневная работа в течение многих лет. Подобная скромность меня удивила, тем более, что среди жонглеров, кичащихся, по обыкновению, своей ловкостью, он положительно на целую голову выдавался своим искусством. Я, по крайней мере, не встречал более ловкого…» ... Далее -
9.
«Был десятый час вечера 16 января 1569 года. На дворе стояла непроглядная темень. Свинцовые тучи сплошь заволакивали небо и, казалось, низко-низко висели над главами монастырей и церквей московского кремля. Шел частый мелкий снег, а порывы резкого ветра поднимали его с земли, не дав улечься, и с силой крутили в воздухе, готовые ослепить каждого смельчака, решившегося бы выглянуть в такую ночь за дверь своего дома. Подобного смельчака, впрочем, и не было: как кремль, так и местность, его окружающая, известная под именем Китай-города, были совершенно пустынны, и на первый взгляд можно было подумать, что находишься в совершенно безлюдном месте, и лишь слышавшийся отдаленный или, быть может, разносимый ветром лай собак давал понять, что кругом есть жилища живых, но спящих или притаившихся обывателей…» ... Далее -
10.
Мы продолжаем представлять творчество мастера старорусского исторического романа и детектива Николая Эдуардовича ГЕЙНЦЕ. Главный герой его грандиозного романа "В тине адвокатуры" – прохвост и прощелыга, беспринципный жулик-адвокат Н. Г. Гиршфельд, ловкий гешефтмахер, не брезгующий никакими средствами для достижения своей цели. Этот роман – история его восхождения к богатству и падения в самую бездну порока. ... Далее -
11.
«Раннее, яркое, уже с живительной теплотой близкой весны февральское солнце осветило запустелый Новгород. На улицах, с месяц тому назад еще полных оживления и кипучей деятельности, не было ни одной живой души. Было 12 февраля 1570 года, понедельник второй недели Великого поста…» ... Далее -
12.
«Федор Дмитриевич Караулов нервною походкою расхаживал по небольшому и сравнительно дешевому номеру гостиницы „Гранд-Отель“, на Малой Морской улице. На дворе стоял октябрь 189* года. Караулов, еще совсем молодой человек, был уже гордостью русского медицинского мира. С год тому назад он защитил блестящим образом докторскую диссертацию и вместо того, чтобы поехать за границу готовиться к профессуре, сам вызвался ехать на борьбу с посетившей его отечество страшной гостьей – холерой…» ... Далее -
13.
Роман русского писателя Николая Гейнце увлекательно рассказывает об эпохе правления императрицы Елизаветы Петровны. Захватив власть с помощью верных гвардейцев, она умело окружила себя достойными и надежными людьми, отдавая предпочтение россиянам, вырастив новое поколение людей, которые своими делами прославили Россию. ... Далее -
14.
Представляем читателю прекрасно написанные уголовные романы, принадлежащие перу мастера старорусского исторического романа и детектива Николая Эдуардовича ГЕЙНЦЕ. Главный герой его двухтомника – мот, жуир и прощелыга, отставной корнет Николай Савин, которого беспутный образ жизни приводит вначале в финансовую кабалу, затем на скамью подсудимых, а в итоге и побудил заняться финансовыми аферами. Приглашаем пытливого читателя самостоятельно произвести анализ политико-экономической ситуации в России и определить как спустя сто лет социальных потрясений в стране герой умудрился пересесть из брички в "феррари", из дворца в пентхаус, переодеть фрак во смокинг "от армани" и возглавить передовые современных таблоидов. Книга написана на основе подлинных воспоминаний финансового афериста и самозванца, которые он передал полицейскому офицеру перед отправкой в Сибирь. ... Далее -
15.
Исторический роман из времен Иоанна III. «На дворе стоял сентябрь 1477 года. Бледные осенние тучи бежали по небосклону. Из них сыпался мелкий частый дождь; отдаленные горы и вершины были покрыты как бы серебряной дымкой; ветер то бурливо завывал по ущельям, раскачивая макушки огромных дубов и шумя последними желто-красными листами молодого осинника, то взрывал гладкую поверхность реки Волхова, и тогда, пробужденная от своего величественного покоя, разгневанная стихия бурлила и клокотала, как кипяток…» ... Далее -
16.
Николай Эдуардович Гейнце – русский писатель, журналист, драматург. Автор многочисленных исторических романов, персонажами которых, как правило, являются первые лица государства. Однако еще большую известность Гейнце приобрел как автор любовных романов, пользовавшихся популярностью и выдерживавших неоднократные переиздания. Роман «Власть женщины» это книга о любви и равнодушии, о преданности и коварстве, и о прочих вечных вопросах… Вечное – это любовь и страсть; страсть и любовь. Где же граница между двумя сторонами сильных человеческих чувств? Раньше и сегодня этот мучительный вопрос терзает души людей. ... Далее -
17.
«Сгустившиеся поздние весенние сумерки окутали темно-серой дымкой запущенные аллеи Таврического сада. Был первый час ночи на 3 мая 1799 года – именно тот час, когда на петербургском небе происходит продолжающаяся какие-нибудь полчаса борьба между поздним мраком ночи и раннею зарею…» ... Далее -
18.
«Аракчеевы ведут свой дворянский род от новгородца Ивана Степанова Аракчеева, которому за службу предков, отца и самого его в 1684 году были пожалованы вотчины в тогдашнем Новгородском уезде, в Бежецкой пятине, в Никольском погосте…» ... Далее -
19.
«Солдат и в мирное время на войне». Этот девиз проходит через всю судьбу Александра Васильевича Суворова. Известный русский писатель Николай Гейнце рассказывает о том, как из слабого здоровьем, застенчивого и чрезвычайно любящего книги юноши вырос герой и великий полководец, обожаемый своими солдатами за мягкость характера, за тихую грусть, которая была написана на его лице и в которой чуткий русский человек угадывал душевное горе, отзываясь на него всем сердцем. Суворов был участником более 60 сражений и не потерпел ни одного поражения в своей военной карьере. В жизни его главной целью было: спасти Европу, а принципом – лицом к врагу! ... Далее -
20.
«На дворе стоял сентябрь 1477 года. Бледные осенние тучи бежали по небосклону. Из них сыпался мелкий частый дождь; отдаленные горы и вершины были покрыты как бы серебряною дымкою; ветер то бурливо завывал по ущельям, раскачивая макушки огромных дубов и шумя последними желто-красными листами молодого осинника, то взрывал гладкую поверхность реки Волхов, и тогда, пробужденная от своего величественного покоя, разгневанная стихия бурлила и клокотала, как кипяток…» ... Далее -
21.
«– Ты там что ни говори, мой милый, – заплетающимся языком ораторствовал Коко Вельяшев, видимо усердно вкусивший от яств и в особенности питей, остатками которых в изобилии был уставлен стол отдельного кабинета одного из шикарных французских ресторанов, обращаясь к находившемуся тоже в сильном подпитии Сержу Бетрищеву, – а тебе до меня, Поля и Пьера далеко, ты перед нами, извини… младенец, далеко не знающей жизни… Жизнь… это запутанная, трудная книга, для изучения ее необходимо время, ты в свои двадцать два, двадцать три года, еще только начал читать ее и дочел едва до пятой главы, а Поль, Пьер и я, нам уж под сорок, мы уже дочитываем двадцатую главу… и, увы, скоро, пожалуй, увидим короткое слово: „конец“…» ... Далее -
22.
«Андрей Николаевич Загорский только что проснулся, когда ему доложили, что его дожидается в передней горничная г-жи Малевской. Загорский был одним из видных представителей „золотой“ или, вернее, „золоченой“ молодежи. Последнее название ближе к истине уже потому, что золота в карманах этой молодежи, сравнительно с широкой жизнью, бывает зачастую весьма немного, – ее спасает „обширный кредит“, но, конечно, спасает до поры до времени…» ... Далее -
23.
«– Берсеньев! – раздался около меня чей-то голос. Я обернулся посмотреть на того, кто носил такую фамилию: мне давно хотелось познакомиться с этим знаменитым петербургским Дон-Жуаном. Он был уже не молод. В волнистых волосах на голове и длинной бороде, ниспадавшей на грудь, пробивалась маленькая седина, что очень шло к их темно-каштановому цвету. Он разговаривал с какой-то дамой, слегка наклонившись к ней; его тихий грудной голос всецело гармонировал с его ласковым взглядом, полным изысканной почтительности…» ... Далее -
24.
«Как различны по возрастам впечатления прочитанного, слышанного и виденного! Я помню, в детстве меня возили в цирк. Сколько радости, сколько удовольствия! В юности я тоже посещал его и посещал часто – меня тянули туда грация движений наездниц, смелость акробатов, торжество дрессировки животных венцом творения – человеком…» ... Далее -
25.
«Владимир Николаевич Бежецкий проснулся, против своего обыкновения, очень рано и притом в самом мрачном расположении духа. Быстро вскочив с постели, он накинул свой шелковый китайский халат и вышел в кабинет, роскошно отделанный в восточном вкусе. Подошедши к одному из окон, он даже раздвинул тяжелые занавески. Так, показалось ему, мало давали света громадные окна кабинета, выходившие на одну из лучших улиц Петербурга. Раннее серое декабрьское утро на самом деле не приветливо и мрачно смотрелось в комнату и тускло освещало огромный письменный стол, заваленный массою книг, бумаг и тетрадей, большой турецкий диван, покрытый шалями, и всю остальную, манящую к покою, к кайфу обстановку кабинета…» ... Далее -
26.
Григорий Александрович Потемкин (1739–1791) – великий русский государственный деятель, граф, светлейший князь (Потемкин-Таврический), генерал-фельдмаршал. Фаворит, а с 8 июня 1774 года, по некоторым данным, морганатический супруг Екатерины II. Член Российской академии с 1783 года. В «золотом» XVIII веке рядом с Григорием Александровичем по масштабам, роли, значению и результатам деятельности поставить некого. Под предводительством Потемкина всего за 10 лет было освоено Северное Причерноморье. Основаны города Херсон, Екатеринослав, Николаев, Севастополь, Никополь, Павлоград, построен порт в Феодосии. Потемкину принадлежит слава основателя Черноморского флота. «Между делом» князь увлекался созданием английских парков и французских виноградников в Крыму, думал об улучшении породы овец и сохранении древних крепостей и дворцов полуострова. Каким же был на самом деле великолепный князь Тавриды, светлейший князь Римской империи, первый и лучший сподвижник Екатерины Великой? Почему Потемкина ценил австрийский император Иосиф II, любили Суворов, Ушаков, а Державин и Сумароков оставили хвалебные оды, полные искреннего восхищения. Так почему же князь был так нелюбим в отечестве?.. ... Далее -
27.
«По прибытии на службу в Восточную Сибирь мне вскоре пришлось выехать в округ, или, по-нашему, уезд, в одно из больших сел, отстоящих от того города, где я имел пребывание, в ста верстах…» ... Далее -
28.
«Памятна для меня эта страшная ночь. Два года прошло с тех пор, а между тем при одном воспоминании о ней мурашки бегают по спине и волосы дыбом поднимаются. Так живы и так потрясающи ее впечатления…» ... Далее -
29.
«Он лежал навзничь, недвижимо. Казалось, это был труп. Его фигура выделялась на белой пелене снега какою-то темною, бесформенною массой. Только судорожные движения правильного, выразительного, бледного, измученного лица, сменяющиеся вдруг странным, поражающим контрастом – счастливой, почти блаженной улыбкой, доказывали, что искра жизни еще теплилась в нем, вспыхивая по временам довольно ярко, подобно перебегающей искре потухающего костра, разведенного неподалеку от него…» ... Далее -
30.
«Это был высокий, худой старик… Седые как лунь волосы и длинная борода с каким-то серебристым отблеском придавали его внешнему виду нечто библейское. Выражение глаз, большею частью полузакрытых веками и опущенных долу, и все его лицо, испещренное мелкими, чуть заметными морщинами, дышало необыкновенною, неземною кротостью и далеко не гармонировало ни с его прической, ни с его костюмом…» ... Далее -
31.
«Была ночь на 25 декабря 188* года. Лютые морозы уже давно крепко сковали быстроводный Енисей, нагромоздив на нем глыбы льда в форме разнообразных конусов, параллелограммов, кубов и других фигур – плодов причудливой фантазии великого геометра-природы…» ... Далее -
32.
«Было два часа великой ночи на Светлое Христово Воскресение. Роскошный дом Сергея Прохоровича Сазонова сиял огнями. В столовой был великолепно сервирован стол для разговенья. В доме, кроме прислуги, был один Сергей Прохорович. Вся семья его, состоящая из жены, трех дочерей и двух сыновей, была в церкви;, ему же что-то нездоровилось и он остался дома. На разговенье ждали гостей…» ... Далее -
33.
«– Доброе слово, в час сказанное, – сила, государь мой, великая сила. Так сказал между прочим наш приходской священник отец Алексей, когда, после обедни, в воскресенье, я по обыкновению зашел напиться чаю к гостеприимному пастырю и к не менее радушной его хозяйке – матушке-попадье Марье Андреевне…» ... Далее -
34.
«Ардальон Михайлович Тихомиров был тогда совсем еще юноша, несмотря на то, что ему шел уже двадцать четвертый год; он был еще мальчик наружностью и душою. Столичная жизнь, в которую он окунулся недавно, приехав из отдаленной провинции, сопутствуемый благословением родной матери, бедной вдовы-чиновницы, собравшей на поездку единственного сына в столицу за карьерой последние крохи, не успела еще наложить на него свою печать преждевременной зрелости. Окончив курс лишь гимназии, он не мог рассчитывать на многое и с помощью нескольких лиц, знавших его покойного отца, получил место вольнонаемного писца в одной из бесчисленных столичных канцелярий…» ... Далее -
35.
«Это старая история, которая вечно… Впрочем, я должен оговориться: она не только может быть „вечно… новою“, но и не может – я глубоко убежден в этом – даже повториться в наше время…» ... Далее -
36.
«У канцелярского чиновника Петра Сергеевича Пальчикова после одного из двадцати чисел появился янтарный мундштук. Мундштук был хороший, довольно большой и отделанный в серебро. Петр Сергеевич с важностью вынул его перед товарищами из футляра и, вставив папироску, закурил, пока просыхала написанная им страница…» ... Далее -
37.
«Грустен и пасмурен пришел в один прекрасный день на службу канцелярский чиновник Виктор Дмитриевич Быков. Без сна проведенная ночь положила свою печать на лицо молодого человека, и без того утомленное сидячею жизнью писца. Не в оргии с товарищами буйно проведенная ночь сделала это…» ... Далее -
38.
«Утро. Кабинет одного из петербургских адвокатов. Хозяин что-то пишет за письменным столом. В передней раздается звонок, и через несколько минут в дверях кабинета появляется, приглаживая рукою сильно напомаженные волосы, еще довольно молодой человек с русой бородкой клином, в длиннополом сюртуке и сапогах бурками…» ... Далее -
39.
«Был воскресный день. На уютной дачке Ивана Павловича Верховенского, в Царском Селе, собралось несколько человек из его бывших сослуживцев. Гости приехали с утра, завтракали, гуляли, обедали, потом снова гуляли и наконец собрались выпить по „разгонной“, с намерением убраться восвояси. Было уже десять часов вечера, и гости с хозяином во главе сидели в столовой за легонькой закуской, не заметив, что на небе собрались тучи, и только что они хотели подниматься для прощания, как хлынул проливной дождь…» ... Далее -
40.
«Барон Карл Федорович фон Крафт был молодой человек, подающий блестящие надежды. Выпущенный не так давно из одного привилегированного учебного заведения, он поступил на службу в один из многочисленных петербургских департаментов. Служба не обременяла его. Питомцы привилегированных заведений не употребляются на черную канцелярскую работу. Они обыкновенно сперва „состоят“, а потом сразу „заведуют“. Карл Федорович теперь „состоял“…» ... Далее -
41.
«Быть или не быть? Этот вопрос Гамлета восстаёт перед японским народом при мысли об исходе настоящей войны. Для Японии он вопрос политической жизни и смерти…» ... Далее -
42.
«Он спит? – Странно, с полчаса тому назад он говорил со мной и пошел в кабинет, чтобы принести мне и показать отделанный в рамку портрет на кости, который я ему подарила… – Значит, он пошел и заснул… Впрочем, это отчасти хорошо. Он сегодня снова утром страдал припадками мигрени… На него было жалко смотреть, и когда мне сказали, что ты приехала, я порадовалась за него, я подумала, что это развлечет его и успокоит его страдания…» ... Далее -
43.
Григорий Александрович Потемкин (1739–1791) – великий русский государственный деятель, граф, светлейший князь (Потемкин-Таврический), генерал-фельдмаршал. Фаворит, а с 8 июня 1774 года, по некоторым данным, морганатический супруг Екатерины II. Член Российской академии с 1783 года. В «золотом» XVIII веке рядом с Григорием Александровичем по масштабам, роли, значению и результатам деятельности поставить некого. Под предводительством Потемкина всего за 10 лет было освоено Северное Причерноморье. Основаны города Херсон, Екатеринослав, Николаев, Севастополь, Никополь, Павлоград, построен порт в Феодосии. Потемкину принадлежит слава основателя Черноморского флота. «Между делом» князь увлекался созданием английских парков и французских виноградников в Крыму, думал об улучшении породы овец и сохранении древних крепостей и дворцов полуострова. Каким же был на самом деле великолепный князь Тавриды, светлейший князь Римской империи, первый и лучший сподвижник Екатерины Великой? Почему Потемкина ценил австрийский император Иосиф II, любили Суворов, Ушаков, а Державин и Сумароков оставили хвалебные оды, полные искреннего восхищения. Так почему же князь был так нелюбим в отечестве?.. ... Далее -
44.
«Завернул это я на днях на Варшавский вокзал к скорому поезду проводить одного приятеля, покидавшего «любезное отечество». До отхода поезда оставалось более получаса: мы засели за один из буфетных столиков выпить прощальную бутылку…» ... Далее -
45.
«Известие о трагической смерти княжны Людмилы Васильевны Полторацкой с быстротой молнии облетело весь Петербург. Несмотря на то что в описываемое нами время – а именно в ноябре 1758 года – не было ни юрких репортеров, ни ловких интервьюеров, ни уличных газетных листов, подхватывающих каждое сенсационное происшествие и трубящих о нем на тысячу ладов, слух о загадочной смерти молодой красавицы княжны, при необычайной, полной таинственности обстановке, пронесся, повторяем, с быстротою электричества, о котором тогда имели очень смутное понятие, не только по великосветским гостиным Петербурга, принадлежавшим к той высшей придворной сфере, в которой вращалась покойная, но даже по отдаленным окраинам тогдашнего Петербурга, обитатели которых узнали имя княжны только по поводу ее более чем странной кончины…» ... Далее -
46.
«На дворе стоял апрель 1791 года. В этот год весна наступила в Петербурге сравнительно рано и день был почти летний. Это, впрочем, не помешало театралам-любителям наполнить сверху донизу Большой театр, бывший в столице еще новинкой, так как открытие его состоялось 22 сентября 1784 года, то есть только за семь лет до описываемого нами времени…» ... Далее -
47.
«– Станция Ломовис, поезд стоит три минуты! – зычным голосом прокричал обер-кондуктор, соскочив на станционную платформу, у которой поезд, уже останавливаясь, замедлил ход и, наконец, остановился совершенно. Из вагона второго класса вышел только один пассажир, молодой человек лет двадцати трех, небольшого роста, но стройный, шатен с бледным, выразительным лицом и умными карими глазами, уверенно смотревшими через золотое пенсне, крепко сидевшее на правильном, с маленькой горбинкой носу. Небольшие усики оттеняли толстые, чувственные губы. Одет он было в светло-серую летнюю пару и таковую же крылатку, на голове была маленькая, с узкими полями, шляпа из черного фетра, в правой руке он держал изящный зонтик, а в левой – дорожный сак…» ... Далее -
48.
«Февраль 1876 года стоял холодный и снежный, два весьма редкие качества петербургских зим. На площади Большого театра вытянулся целый ряд собственных экипажей и длинная лента извозчиков. Кучера и возницы топтались около карет и саней, хлопали рукавицами и перекидывались между собою замечаниями об адской погоде. Дул действительно резкий ветер, шел косой снег, залеплявший глаза и как бы острыми иголками коловший лицо…» ... Далее -
49.
«Стояло чудное утро половины мая 1887 года. В торговой гавани «южной Пальмиры» – Одессе – шла лихорадочная деятельность и господствовало необычное оживление: грузили и разгружали суда. Множество всевозможных форм пароходов, в металлической обшивке которых играло яркое смеющееся солнце, из труб там и сям поднимался легкий дымок к безоблачному небу, стояло правильными рядами на зеркальной поверхности Черного моря…» ... Далее -
50.
«В полуверсте от города Монако, на высокой скале, возвышающейся над морем, среди почти тропической растительности, в роскошном саду стоит величественное здание казино Монте-Карло – этот храм человеческой алчности к легкой наживе. От станции железной дороги в казино ведет, высеченная в гранитной скале, широкая лестница. Перед казино большой двор, посреди которого мраморный бассейн с фонтаном, а по сторонам двора находятся великолепные здания Cafe и „Hotel de Paris“, принадлежащих администрации казино…» ... Далее -
51.
«В теплый июньский день 1895 года я сидел на террасе красивого двухэтажного дома, в одной из пригородных дачных местностей Петербурга и с нетерпением смотрел на дверь, ведущую в комнаты. Вдруг у самой террасы в саду послышался звонкий детский голос, и через минуту на террасу вбежала девочка с каштановыми локонами и огромными карими глазами. Ее правильное, точно отлитое из мрамора личико навеяло на меня целый рой воспоминаний. Я болезненно вскрикнул и протянул обе руки к ребенку…» ... Далее -
52.
«– Так вы поступаете с несчастной, любящей вас женщиной, через год любви! Только через год! Я, беззащитная молодая вдова, приехала в этот столичный омут, в этот ваш Петербург, не успев оправиться от безвременной утраты любимого мужа, без средств к жизни, желая в большом городе найти себе честный кусок хлеба, поступив в гувернантки, в лектрисы, в компаньонки, в конторщицы, чтобы, добывая себе скудное пропитание тяжелым трудом, окончить свою жизнь, как была, – честной женщиной…» ... Далее -
53.
«Стоял октябрь 1886 года. В одном из крупных сел Восточной Сибири, верстах в пятидесяти от города П*, места моего служения, был назначен прием новобранцев. Приехал и я туда в качестве члена присутствия по воинской повинности…» ... Далее -
54.
«Было четыре часа пополудни второго дня Святой недели. В одном из громадных домов Офицерской улицы, во дворе, в убогой комнате, отдаваемой „от съемщика“, сидел на сильно потертом, но когда-то обитом американской клеенкой, покосившемся, видимо, от отсутствия одной ножки, диване „куплетист“ одного столичного увеселительного заведения Федор Николаевич Дождев-Ласточкин…» ... Далее -
55.
«Встретился на днях с приятелем, который знает чуть не пол-Петербурга и посвящен почти во все закулисные тайны, как крупных, так и мелких столичных „дельцов“. Разговорились о том, о сем и между прочим о частых крахах петербургских банкиров…» ... Далее -
56.
«Павел Петрович Маслобойников был вдовец. Человек еще далеко не старый он служил бухгалтером в одной из петербургских банкирских контор и получал обеспечивающее его содержание. Имея, кроме того, небольшой капиталец, он жил припеваючи…» ... Далее -
57.
«– Колзаков! – Хмыров! – Какими судьбами? – Проветриться приехал, плесень деревенскую стряхнуть. – Здравствуй! – Здравствуй! Раздались поцелуи…» ... Далее -
58.
«– A propos! Вы завтра свободны от двух до четырех? – обратилась ко мне на днях Валентина Львовна Кедрина, моя хорошая знакомая, молоденькая, хорошенькая и разбитная вдовушка, довольно долго оставляя в моей руке свою миниатюрную ручку в лиловой перчатке…» ... Далее -
59.
«Почтовый поезд Николаевской железной дороги идет на всех парах. В общем вагоне первого класса „для курящих“ по разным углам на просторе разместились: старый еврей-банкир, со всех сторон обложившийся дорогими и прихотливыми несессерами; двое молодых гвардейских офицеров из „новоиспеченных“; артельщик в высоких со скрипом с сборами сапогах, с туго набитой дорожной сумкой через плечо; худощавый немец, беспрестанно кашляющий и успевший уже заплевать вокруг себя ковер на протяжении квадратного аршина, и прехорошенькая блондинка, с большими слегка подведенными глазами и в громадной, с экипажное колесо, шляпе на пепельных, тщательно подвитых волосах…» ... Далее -
60.
«Заимка Иннокентия Тихонова Беспрозванных находилась невдалеке от леса. Самая физиономия владельца заимки указывает, что место действия этого рассказа – та далекая страна золота и классического Макара, где выброшенные за борт государственного корабля, именуемого центральной Россией, нашли себе приют разные нарушители закона, лихие люди, бродяги, – нашли и осели, обзавелись семьей, наплодили детей, от которых пошло дальнейшее потомство, и образовались таким образом целые роды, носящие фамилии Беспрозванных, Неизвестных и тому подобные, родословное дерево которых, несомненно, то самое, из которого сделана «русская» скамья подсудимых, – словом, Сибирь…» ... Далее
Комментарии:
