Рейтинг книг Леонида Николаевича Андреева
Начиная изучать творчество писателя - уделите внимание произведениям, которые находятся на вершине этого рейтинга. Смело нажимайте на стрелочки - вверх и вниз, если считаете, что какое-то произведение должно находиться выше или ниже в списке. В результате общих усилий, в том числе, на основании ваших оценок мы и получим самый адекватный рейтинг книг Леонида Николаевича Андреева.
-
1.
«Я был пьян от радости, я благодарил судьбу: мне, голодному студенту, уже выгнанному из университета за невзнос платы, на последние сорок копеек сделавшему объявление о занятиях, вдруг попался богатейший урок. Это было в конце октября, в темное петербургское октябрьское утро, когда я получил письмо с просьбою пожаловать для переговоров в гостиницу «Франция» на Морской; а через полтора часа – еще не кончился дождь, под которым я шел из дому, – я уже имел урок, пристанище, двадцать рублей денег…» ... Далее -
2.
В остросюжетном рассказе Леонида Андреева изложена авторская версия истории взаимоотношений Иисуса Христа с его учениками, в том числе с Иудой из Кариота, предавшим Учителя. – А Иисус? Что ты думаешь об Иисусе? – наклонившись, спросил он громким шепотом.– Только не шути, прошу тебя. Иуда злобно взглянул на него: – А ты что думаешь? Петр испуганно и радостно прошептал: – Я думаю, что он – сын Бога живого. – Зачем же ты спрашиваешь? Что может тебе сказать Иуда, у которого отец козел! ... Далее -
3.
«Доктор приложил трубку к голой груди больного и стал слушать: большое, непомерно разросшееся сердце неровно и глухо колотилось о ребра, всхлипывало, как бы плача, и скрипело. И это была такая полная и зловещая картина близкой смерти, что доктор подумал: «Однако!», а вслух сказал: – Вы должны избегать волнений. Вы занимаетесь, вероятно, каким-нибудь изнурительным трудом?..» ... Далее -
4.
Школьная библиотека знакомит своих слушателей с одним из самых известных представителем Серебряного века русской литературы, писателем большого таланта Леонидом Андреевым. В новелле «Красный смех», созданной во время русско-японской войны 1904-1905 гг., писатель рисует картину ужасов войны, и ему удается очень ясно и коротко объяснить всю ее чудовищную нелепость. "Иуда Искариот" – одно из величайших произведений русской и мировой литературы. Вы помните кто предал Христа? Представьте на секунду, что Иуда из Кариота – хороший человек. И даже не просто хороший, а более того – первый среди лучших, самый хороший, ближайший ко Христу. Задумайтесь… Страшно. Страшно, потому что не понятно, кто тогда мы, если он хороший?! ... Далее -
5.
Издание содержит знаменитую повесть выдающегося русского писателя Леонида Николаевича Андреева (1871–1919) «Рассказ о семи повешенных». Многие произведения писателя вызывали большой общественный резонанс. Он одним из первых в России описал психологию террориста. Рассказ о последних часах приговоренных к смертной казни потряс русское общество… Произведение включено в программы 5-11 классов средней школы всех уровней обучения, для классной и домашней работы. ... Далее -
6.
«Наступила минута молчания, и среди лязга ножей о тарелки, смутного говора за дальними столами, шороха одежд и поскрипывания полов под быстрыми шагами лакеев чей-то тихий и кроткий голос произнес: – А я люблю негритянок! Антон Иванович поперхнулся водкой, которую глотал; собиравший посуду лакей исподлобья бросил безразлично-любопытный взгляд, все с изумлением обернулись к говорившему, – и тут впервые увидели дробное личико с рыжими усиками, концы которых намокли в водке и щах и темнели, бесцветные маленькие глазки и тщательно причесанную головку Семена Васильевича Котельникова…» ... Далее -
7.
«Когда Елеазар вышел из могилы, где три дня и три ночи находился он под загадочною властию смерти, и живым возвратился в свое жилище, в нем долго не замечали тех зловещих странностей, которые со временем сделали страшным самое имя его. Радуясь светлой радостью о возвращенном к жизни, друзья и близкие ласкали его непрестанно и в заботах о пище и питье и о новой одежде утоляли жадное внимание свое. И одели его пышно в яркие цвета надежды и смеха, и когда он, подобно жениху в брачном одеянии, снова сидел среди них за столом, и снова ел, и снова пил, они плакали от умиления и звали соседей, чтобы взглянуть на чудесно воскресшего…» ... Далее -
8.
"Дневник Сатаны" – роман, написанный в жанре дневниковых заметок, о воплощении Сатаны в теле человека. Преждевременная смерть автора не позволила закончить эту историю: роман обрывается на «самом интересном месте». Мрачный юмор и философские пассажи Дневника делают это произведение чрезвычайно живым и, увы, актуальным. Вы убедитесь в горьких выводах автора относительно порочности человека, «переплюнувшего» в своих земных деяниях того, кто наивно полагает себя воплощением зла… ... Далее -
9.
-
10.
-
11.
"Жизнь Василия Фивейского" – философский, мистический, глубоко психологичный рассказ Леонида Андреева о силе человеческого духа, о смысле жизни. "Над всей жизнью Василия Фивейского тяготел суровый загадочный рок. Точно проклятый неведомым проклятием, он с юности нес тяжелое бремя печали, болезней и горя, и никогда не заживали на сердце его кровоточащие раны. Среди людей он был одинок, словно планета среди планет, и особенный, казалось, воздух, губительный и тлетворный, окружал его, как невидимое прозрачное облако…" ... Далее -
12.
Леонид Николаевич Андреев – русский писатель, драматург, публицист, оставивший богатое творческое наследие. Наибольший интерес для читателей представляют его повести и рассказы. Их сюжеты чрезвычайно разнообразны: жизнь «маленького человека», судьба жертвы террора и палача, переживания игрока, мечты о счастье и бегство от реальности… Необычайная искренность писателя, затрагивающего в своем творчестве как острые социальные проблемы, так и вопросы, волнующие каждого человека лично, яркий слог и глубокий психологизм его прозы находят отклик в каждом сердце. Баргамот и Гараська Рассказ о семи повешенных Большой шлем Красный смех Петька на даче ... Далее -
13.
«Впервые увидел я Алешу при таких обстоятельствах. Был холодный ноябрьский день. Сильный северный ветер быстро гнал по небу низкие тучи, гудел в голых вершинах обнаженных деревьев, срывая оттуда последние желтые скрюченные листья, своим печальным видом напоминавшие дачников, которые никак не могут расстаться с летом и только под влиянием крайней необходимости покидают насиженное место. Тот же суровый и настойчивый ветер подгонял и меня, настолько увеличив мою нормальную способность к передвижению, что путь от гимназии до дому, проходимый мною обыкновенно минут в тридцать, на этот раз сократился по меньшей мере минут на пять…» ... Далее -
14.
«Мать и дочь – двое, и в нужде. Такими они остались после „с душевным прискорбием“ Якова Сергеевича Воробьева, полковника в отставке и под судом. Умер полковник внезапно, от порока сердца, а под судом состоял за растраченные полковые суммы, растратил же для радостей семьи: жену баловал и дочь содержал в институте, и тоже баловал. Был он красивый старик, высокий ростом, бледный, сдержанный и крайне благородный, и женщину ставил так высоко, что всякий труд почитал для нее за оскорбление; и, не смущаясь ядовитыми шепотами знакомых, сам вдвоем с денщиком вел свое хозяйство, сам под большие праздники ходил в Андреевский рынок и сам вел списки грязного и чистого белья…» ... Далее -
15.
«На американском корвете «Джордж Вашингтон» родился под пушкою щенок. Его мамаша была дурная и безнравственная собака: она любила шум, скандал и драку и душу отводила не в созерцании красот океана, а в грызне с собаками на берегу и в воровстве на корвете из камбуза; и будь она матросом, она была бы первым пьяницей, и не выходить бы ей из темного карцера. И не было в ней ничего женственного и привлекательного: взъерошенная, как сухая половая щетка, измазанная смолой и варом, – она насквозь пропахла крепким табачным дымом: сама она, конечно, не курила, но курящих обожала. Глаз у нее всего был один, да и тот мошеннический; другой она потеряла во время войны Северных Штатов с Южными, когда она неудачно бежала из плена у южан…» ... Далее -
16.
«Воробьевы горы. Начало сентября; уже начинается золотая осень. Погожий солнечный день. К краю обрыва подходят двое: Николай Глуховцев и Ольга Николаевна, девушка лет восемнадцати. Глуховцев в красной русской рубахе, поверх которой накинута серая студенческая тужурка, и в летней фуражке с белым верхом; девушка в легкой летней блузе с открытой шеей; верхнюю драповую кофту держит на руке ее спутник. Останавливаются и восхищенно смотрят на далекую Москву…» ... Далее -
17.
«Высокая мрачная комната, в которой умерли сын и жена Человека. На всем лежит печать разрушения и смерти. Стены покосились и грозят падением; в углах раскинулась паутина – правильные светлые круги, включенные безысходно один в другой; грязно-серыми прядями спускается мертвая паутина и с нависшего потолка. Точно под упорным давлением мрака, черной безграничностью объявшего дом Человека, подались внутрь и покривились два высоких окна; если окна не выдержат и провалятся, то мрак вольется в комнату и погасит слабый, умирающий свет, которым озаряется она…» ... Далее -
18.
«Важен день, когда впервые увидишь человека, да когда этот первый раз по воле судьбы останется и единственным: налагает свою печать природа. И Лев Николаевич Толстой, которого я видел один и единственный раз, навсегда останется для меня в ореоле чудесного апрельского дня, в весеннем сиянии солнца, в ласковых перекатах и благодушном погромыхивании апрельского грома. Пусть он сам знал и осени дождливые и зимы: для меня, случайного человека, он явился весною и весною с последним взглядом ушел…» ... Далее -
19.
«Только поставить некоторые вопросы – вот скромная цель настоящих листков, отрывочных и кратких. И если некоторые мысли мои покажутся вам парадоксальными, страх – чрезмерным и надежды – преувеличенными, то вините не меня, а обширность темы, сложность вопросов, связанных с проблемой театра, новизну некоторых факторов, только что вошедших в жизнь театра и не имеющих за собою ни истории, ни литературы…» ... Далее -
20.
«Самый простой и верный способ поймать воробья – это насыпать воробью соли на хвост. По заключению многих ученых, исследовавших настоящий вопрос во всей его глубине и широте, соль, будучи обыкновенно только соленой, в сочетании с воробьиным хвостом приобретает совершенно особые, даже несколько загадочные свойства. Воробей положительно не выносит, когда на его хвост попала хоть крупица соли – это факт…» ... Далее -
21.
«Я хожу и думаю. Я хожу и думаю – и думаю я о Федоре Ивановиче Шаляпине. Сейчас ночь; город угомонился и засыпает: нет его назойливых звуков, нет его бессмысленно-пестрых красок, которые в течение всего дня терзают слух и зрение и так оскорбительны среди осеннего покоя и тихого умирания. Тихо на темной улице; тихо в комнате – и двери отперты для светлых образов, для странных смутных снов, что вызвал к жизни великий художник-певец…» ... Далее -
22.
«Обращали ли вы когда-нибудь внимание на то, как светит апрельское солнце? Свет его не расплывается в воздухе, как свет летнего солнца, когда все синее небо превращается в златотканый покров, на который больно смотреть ослепленным глазам. Не похоже оно и на грустное солнце осени, мягкая прощальная улыбка которого так печально гармонирует с побледневшей синевой и элегической окраской умирающей листвы; далеко оно и от тусклого багрового солнца декабрьских закатов, бросающего сквозь замерзшее стекло кровавые пятна на белую стену, холодного, угрюмого, торопящегося скорее уйти от обледенелых равнин севера…» ... Далее -
23.
«To, что ныне по отношению к истерзанной России совершают правительства союзников, есть либо предательство, либо безумиие. Или: они знают, что такое большевики, которых они приглашают на Принцевы острова для примирения их с растерзанной их же руками и окровавленной, умирающей Россией, – тогда это простое предательство, отличающееся от других случаев такого же рода лишь своим мировым масштабом…» ... Далее -
24.
В сборник Леонида Андреева входят рассказы: Марсельеза, Из жизни штабс капитана Каблукова, Большой шлем, Молчание. -
25.
В сборник Леонида Андреева входят рассказы: «Правила добра», «Из рассказа, который никогда не будет окончен», «Два письма». -
26.
«В тот страшный день, когда совершилась мировая несправедливость и на Голгофе среди разбойников был распят Иисус Христос – в тот день с самого раннего утра у иерусалимского торговца Бен-Товита нестерпимо разболелись зубы. Началось это еще накануне, с вечера: слегка стало ломить правую челюсть, а один зуб, крайний перед зубом мудрости, как будто немного приподнялся и, когда к нему прикасался язык, давал легкое ощущение боли. После еды боль, однако, совершенно утихла, и Бен-Товит совсем забыл о ней и успокоился, – он в этот день выгодно выменял своего старого осла на молодого и сильного, был очень весел и не придал значения зловещим признакам…» ... Далее -
27.
«Он сильно пил, потерял работу и знакомых и поселился в подвале вместе с ворами и проститутками, проживая последние вещи. У него было больное, бескровное тело, изношенное в работе, изъеденное страданиями и водкой, и смерть уже сторожила его, как хищная серая птица, слепая при солнечном свете и зоркая в черные ночи. Днем она пряталась в темных углах, а ночью бесшумно усаживалась у его изголовья и сидела долго, до самого рассвета, и была спокойна, терпелива и настойчива. Когда при первых проблесках дня он высовывал из-под одеяла бледную голову с глазами травимого зверя, в комнатке было уже пусто, – но он не верил этой обманчивой пустоте, которой верят другие…» ... Далее
Комментарии:
