Рейтинг книг Франца Кафки
Начиная изучать творчество писателя - уделите внимание произведениям, которые находятся на вершине этого рейтинга. Смело нажимайте на стрелочки - вверх и вниз, если считаете, что какое-то произведение должно находиться выше или ниже в списке. В результате общих усилий, в том числе, на основании ваших оценок мы и получим самый адекватный рейтинг книг Франца Кафки.
-
1.
Сборник «Превращение. Рассказы и новеллы» выдающегося писателя и философа – сложного, абсурдного и шокирующего Франца Кафки в переводе Соломона Константиновича Апта включает в себя повесть «Превращение», 100 афоризмов Франца Кафки, записи 1920-х годов «ОН» и наброски к серии «ОН», а также новеллы и рассказы писателя, опубликованные уже после смерти. ... Далее -
2.
«… Нашу певицу зовут Жозефина. Кто ее не слышал, тот не знает, как велика власть пения. Нет человека, которого ее искусство оставило бы равнодушным, и это тем более примечательно, что народ наш не любит музыки. Самая лучшая музыка для него – мир и покой; нам слишком тяжело живется, и если мы даже порой пытаемся стряхнуть с плеч повседневные заботы, то меньше всего тянет нас в такие далекие сферы, как музыка. И нельзя сказать, чтобы это нас огорчало, отнюдь нет: больше всего мы ценим у себя деловую смекалку и лукавый юмор, они, кстати, и крайне нам нужны, и пусть бы даже нас – случай маловероятный – прельщало то наслаждение, какое будто бы дает музыка, неважно, мы с улыбкой примирились бы с этим лишением, как миримся с другими. …» ... Далее -
3.
Это собрание писем Франца Кафки к невесте, отношения с которой складывались далеко не просто – впрочем, многое ли вообще было просто в жизни одного из самых ярких писателей Европы? Каждое из этих эпистолярных произведений – документ предельной психологической обнаженности. Читателю предстоит познакомиться с совершенно иным Францем Кафкой – не с «темным гением», а с ранимым, неуверенным в себе молодым человеком, способным и на страстное чувство, и на глубочайший его анализ… ... Далее -
4.
«Я был холодным и твердым, я был мостом, я лежал над пропастью. По эту сторону в землю вошли пальцы ног, по ту сторону – руки; я вцепился зубами в рассыпчатый суглинок. Фалды моего сюртука болтались у меня по бокам. Внизу шумел ледяной ручей, где водилась форель. Ни один турист не забредал на эту непроходимую кручу, мост еще не был обозначен на картах…» ... Далее -
5.
«Высокочтимые господа из академии! Вы оказали мне честь, призвав подготовить для академии сообщение о былой моей обезьяньей жизни. Тем более что я вряд ли могу соответствовать высоте поручения. Вот уже пять лет отделяют меня от моего обезьянства – кратенький срок, может быть, в календарном измерении, однако бесконечно длинный для того, кто проскакивает по нему галопом, а ведь я это проделал, сопровождаемый на разных отрезках дистанции великолепными людьми, советами, рукоплесканиями и раскатами оркестров, но, в сущности-то, в одиночестве, ибо сопровождавшие меня оставались всякий раз, чтобы видеть всю картину целиком, далеко за барьером. Ничего подобного не достиг бы я, если бы продолжал упорно держаться особенностей своего происхождения, воспоминаний юности. Как раз отказ от какого-либо упрямства был тем высшим заветом, которому я следовал; я, свободная обезьяна, подчинился этому игу…» ... Далее -
6.
«В последние десятилетия интерес к голодарному искусству явно пошел на спад. Если в прежние времена устройство таких представлений могло приносить немалый куш, то теперь-то резона в том нет никакого. Другие времена. Тогда, бывало, весь город галдел о нем, голодаре, ото дня ко дню валило все больше публики; каждому хотелось взглянуть на него хоть раз в сутки; под конец завели для желающих абонементы, чтобы те могли с утра до вечера просиживать перед небольшой решетчатой клеткой. Даже по ночам проводились экскурсии – при свете факелов для пущего эффекта; в ясные дни клетку выносили на воздух, и тут уж приводили детей полюбоваться; для взрослых то была просто вошедшая в моду забава, а дети глазели, раскрыв рот, во все глазелки, держась из боязни за руки, глазели на то, как он, бледный, в черном трико, с выпирающими ребрами, сидит, пренебрегая креслом, на соломенной россыпи, вежливо кланяясь, силясь отвечать на вопросы, протягивая сквозь решетку руки, чтобы любой мог удостовериться в его худобе. Потом он снова уходил в себя, ни на кого больше не обращал внимания, даже на бой часов, единственный предмет в его клетке, а только смотрел с полузакрытыми глазами перед собой, пригубливая воду из крошечного стаканчика, чтобы смочить себе губы…» ... Далее -
7.
«Было очень неясно, есть ли у меня защитники…» -
8.
«Было очень раннее утро, улицы были чисты и пустынны, я шел на вокзал…» -
9.
«Он нашел архимедовскую точку опоры, но использовал ее против себя, лишь с этим условием, видимо, ему и было дано найти ее…» -
10.
«Ни для чего он не бывает достаточно подготовлен, но не может даже упрекать себя в этом, ибо где взять в этой жизни, так мучительно требующей каждую минуту готовности, время, чтоб подготовиться, и даже найдись время, можно ли подготовиться, прежде чем узнаешь задачу, то есть можно ли вообще выполнить естественную, а не лишь искусственно поставленную задачу? Потому-то он давно уже под колесами; странным, но и утешительным образом, к этому он был подготовлен меньше всего…» ... Далее -
11.
Сборник «Малая проза» выдающегося писателя и философа – сложного, абсурдного и шокирующего Франца Кафки в переводе Соломона Константиновича Апта включает известнейшие рассказы, новеллы и повести, опубликованные уже после смерти писателя. В сборник вошли такие произведения, как «Мост», «Обыкновенная история», «Правда о Санчо Пансе», «Возвращение домой», «Прометей», «О притчах», а также другие менее известные неискушенному читателю новеллы и повести Франца Кафки. ... Далее -
12.
В сборник вошли наиболее известные «малые» произведения Кафки разных лет. Здесь и так называемые кафкианские кошмары – «Превращение», «В исправительной колонии», и изящные притчи, сатирические рассказы и миниатюры, а также дневниковая проза. ... Далее -
13.
«…Путешественник не проявлял к аппарату интереса и прохаживался позади осужденного явно безучастно, тогда как офицер, делая последние приготовления, то залезал под аппарат, в котлован, то поднимался по трапу, чтобы осмотреть верхние части машины. Работы эти можно было, собственно, поручить какому-нибудь механику, но офицер выполнял их с великим усердием – то ли он был особым приверженцем этого аппарата, то ли по каким-то другим причинам никому больше нельзя было доверить эту работу…» ... Далее -
14.
«Постройку свою я завершил, и вроде бы она удалась. Снаружи ничего не видно, кроме большого лаза, но на самом-то деле он никуда не ведет – через пару шагов упираешься в камень. Не стану хвалить себя за эту мнимую хитрость: дыра осталась после многих тщетных попыток что-то тут соорудить, и в конце концов я решил одну из дыр оставить незасыпанной. А то ведь, неровен час, перехитришь себя самого, я-то это умею, а в данном случае, упирая на особое значение этой дыры, можно создать смелое, но ложное впечатление, будто за ней кроется нечто достойное обследования…» ... Далее -
15.
В этом комплекте из книги и аудиофайлов, где текст читают немецкоязычный и русский дикторы, читателям предлагаются неадаптированный текст и классический перевод знаменитого рассказа Франца Кафки. История о невероятном превращении Грегора Замзы поражает удивительным сюжетом, сочетанием гротеска и тонкого психологизма и великолепным языком. Читая и слушая текст на немецком языке, обращаясь к классическому переводу, вы улучшите свои навыки чтения и восприятия на слух иноязычной речи. Для углубления знаний немецкого и облегчения понимания текста предлагаются упражнения и словарь. Книга будет интересна и полезна школьникам, абитуриентам, студентам, преподавателям, а также всем, кто изучает немецкий язык самостоятельно. Составление словаря, упражнений и комментариев И. Красникова. ... Далее -
16.
«Перед Законом стоит стражник. К этому стражнику подходит сельский житель и просит впустить его внутрь Закона. Однако стражник говорит, что не может теперь позволить ему войти. Подумав, мужчина спрашивает, сможет ли он войти попозже. Может быть, отвечает стражник, но сейчас нельзя. Поскольку врата Закона не заперты, а стражник отошел в сторонку, мужчина приседает на корточки, чтобы рассмотреть, что там внутри. Заметив это, стражник, смеясь, говорит ему: «Коли тебе так уж приспичило, попробуй войти вопреки моему запрету…» ... Далее -
17.
Перед вами – не просто сборник, в который вошли наиболее значительные из «малых» произведений Франца Кафки, но – сборник, поразительно оригинальный по принципам подбора, ибо позволяет читателю взглянуть на творчество Кафки в двух «крайних» его проявлениях. С одной стороны – сюрреализм и абсолютное выражение в слове темной, безжалостной «абсурдности бытия». С другой – произведения прозрачно-философичные, изысканно-тонкие и отличающиеся своеобразной «внутренней умиротворенностью». Таков Франц Кафка – очень разный, но всегда – оригинальный… ... Далее -
18.
-
19.
Литературные наброски, сны и театральные впечатления, перемежаемые рассуждениями о собственной несостоятельности, упреками, страхами, терзаниями. Вечный экзистенциальный кризис и абсолютное одиночество, выплеснутое на бумагу, – эта неудавшаяся сублимация, эти записи, не приносившие облегчения, стали, бесспорно, самым значительным текстом Франца Кафки. ... Далее -
20.
Враждебный и бессмысленный мир. Одиночество и трагическая обреченность человека. И назло всему – беспрестанный поиск спасения… Все это в незаконченном романе Франца Кафки «Пропавший без вести» («Америка»). ... Далее -
21.
«Вырваться из жалкого состояния легко, наверно, даже нарочитым усилием…» -
22.
Книга, абсурдность сюжета которой подана с потрясающим правдоподобием и обыденностью. Ее можно интерпретировать как притчу и как сатиру на мир бюрократизма и тотального контроля. Но все новые и новые читатели вслед за землемером К. ищут дорогу в таинственный замок… Перед вами – один из самых неординарных и многогранных романов XX столетия в новом переводе! ... Далее -
23.
«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое. Лежа на панцирнотвердой спине, он видел, стоило ему приподнять голову, свой коричневый, выпуклый, разделенный дугообразными чешуйками живот, на верхушке которого еле держалось готовое вот-вот окончательно сползти одеяло. Его многочисленные, убого тонкие по сравнению с остальным телом ножки беспомощно копошились у него перед глазами…» ... Далее -
24.
«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое», – так начинается, пожалуй, самое известное произведение Франца Кафки. Кто-то предпочитает рассматривать “Превращение” через категорию “святости”, другие – через “страдание”, третьи – через призму психоанализа, а кто-то презрительно отметает такие попытки, сосредотачиваясь исключительно на художественной ценности. Несомненно одно. Эта небольшая повесть не [просто] оставляет в душе след, она душу ранит, и она же заживляет ее, но только – до образования рубца. “Превращение” изучается в качестве “обязательного” произведения во всех высших учебных заведениях, независимо от специализации. И это не кажется таким уж удивительным. Инициация всегда связана с болью. И если бы в “человечность” можно было посвятить посредством некоей инициации, то повесть “Превращение” стала бы одним из ее этапов. Издательство: Студия озвучания «Глагол», 2016 г. Перевод: Соломон Апт Чтец: Дмитрий Оргин Корректор: Наталья Владимировна Колесова Обложка: Анна Колесниченко ... Далее -
25.
«Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест. Кухарка его квартирной хозяйки фрау Грубах, ежедневно приносившая ему завтрак около восьми, на этот раз не явилась. Такого случая еще не бывало. К. немного подождал, поглядел с кровати на старуху, жившую напротив, – она смотрела на него из окна с каким-то необычным для нее любопытством – и потом, чувствуя и голод, и некоторое недоумение, позвонил…» ... Далее -
26.
«У врат Закона стоит привратник. И приходит к привратнику поселянин и просит пропустить его к Закону. Но привратник говорит, что в настоящую минуту он пропустить его не может…» ... Далее -
27.
«Я слуга, но для меня не находится работы. Я боязлив и не суюсь вперед, не суюсь даже в один ряд с другими, но это только одна причина моей незанятости, возможно также, что к моей незанятости это вообще не имеет ни малейшего отношения, главное, во всяком случае, то, что меня не зовут служить, других зовут, хотя они добивались этого не больше, чем я, или даже вообще не испытывали желания, чтобы их позвали, а у меня, по крайней мере иногда, это желание очень сильно…» ... Далее -
28.
КАФКА (Kafka) Франц [1883-1924] – австрийский писатель, лауреат Нобелевской премии, «…величайший среди поэтов эксперт по вопросам власти.» /Э. Канетти/. В романе «Процесс» (Кафка работал над ним в 1915-1918 годах и не завершил) действие происходит в Праге, хотя город и не назван. Там по делу Йозефа К., прокуриста крупного банка, ведет следствие некий неофициальный, но всесильный суд: его присутствия почему-то располагаются на чердаках всех домов города… ... Далее -
29.
«Я стою на площадке трамвайного вагона, и у меня нет никакой уверенности насчет моего положения в этом мире, в этом городе, в своей семье. Даже приблизительно я не мог бы сказать, какие притязания вправе я на что-либо предъявить. Я никак не могу оправдать того, что стою на этой площадке, держусь за эту петлю, еду в этом вагоне, что люди сторонятся, пропуская вагон, или замедляют шаг, или останавливаются перед витринами… Никто этого от меня и не требует, но это безразлично…» ... Далее -
30.
Роман «Замок» многопланов и неоднозначен. Чаще всего в нем видят антиутопию, отображение тоталитарного общества, конфликта между государством и личностью. Но Кафка говорит и о проблеме личности, не вписывающейся в окружающий мир. Мир, где она чувствуют себя чужой, не такой, как все… ... Далее -
31.
Трагическая обреченность столкновения «маленького» человека с парадоксальностью жизни, человека и общества, человека и Бога, кошмарные, фантастические, гротескные ситуации – в новеллах и рассказах Кафки. ... Далее -
32.
«Было чудесное весеннее воскресное утро. Георг Бендеман, молодой коммерсант, сидел у себя в кабинете на первом этаже невысокого домика на берегу реки, вдоль которой вытянулся целый ряд домиков того же типа, отличающихся один от другого, пожалуй, только окраской и высотой. Он как раз кончил письмо к другу молодости, живущему за границей, потом с нарочитой медлительностью вложил его в конверт и, облокотясь на письменный стол, стал смотреть в окно на реку, мост и начинающие зеленеть холмы на том берегу…» ... Далее -
33.
«Я был в большом затруднении: неотложная поездка мне предстояла; тяжелобольной дожидался меня милях в десяти отсюда в деревне; сильнейший буран засыпал снегом немалое между ним и мною пространство; имелась у меня и повозка, легкая, на больших колесах, для наших сельских дорог то, что нужно; закутавшись в шубу, с саквояжем в руке, я готов был выехать, да все топтался на дворе – не было лошади! Где лошадь? Собственная кобыла моя околела как раз прошлой ночью, не выдержав испытаний ледяной зимы; а служанка бегала по деревне, пытаясь выпросить у кого-нибудь лошадь, да все без толку, и я знал, что толку не будет, и торчал тут как неприкаянный, снег засыпал меня, все больше превращая в оцепенелый ком…» ... Далее -
34.
«Мое дело целиком лежит на моих плечах. Две барышни с пишущими машинками и конторскими книгами в передней, моя комната с письменным столом, денежным ящиком, столом для совещаний, мягким креслом и телефоном – вот весь мой аппарат. Его так легко обозреть, им так легко управлять. Я совсем молод, и дела у меня сами идут. Я не жалуюсь, я не жалуюсь…» ... Далее -
35.
«Многие сетуют на то, что слова мудрецов – это каждый раз всего лишь притчи, но неприменимые в обыденной жизни, а у нас только она и есть…» -
36.
«О Прометее существует четыре предания…» -
37.
Франц Кафка [1883-1924] – австрийский писатель, основоположник литературного «абсурдизма». Рассказы Кафки изящны и выразительно недосказаны. Басенка Бегущие мимо Блюмфельд, старый холостяк Большой шум В исправительной колонии В нашей синагоге Внезапная прогулка Возвращение домой Воззвание Горе холостяка Городской герб Дорога домой Желание стать индейцем Железнодорожные пассажиры Заботы главы семейства Защитники Комментарий (Не надейся!) Мост На галерее Набор рекрутов Наездникам к размышлению О притчах Обыкновенная история Окно на улицу Описание одной борьбы Отказ Отъезд Пассажир Пение сирен Правда о Санчо Пансе Превращение Прометей Рассеянно глядя в окно Решения Свадебные приготовления в деревне Содружество Содружество подлецов Сосед Супружеская чета Шакалы и арабы Экзамен ... Далее -
38.
«Доказательство того, что и недостаточные, даже ребяческие средства могут послужить для спасения. Чтобы уберечься от сирен, Одиссей заткнул себе воском уши и велел приковать себя к мачте. Подобным образом могли, конечно, испокон веков поступать все путешественники, кроме тех, кого сирены заманивали уже издалека, но во всем мире было известно, что это нисколько не помогает. Пение сирен пронизывало все, и страсть соблазненных смахнула бы и не такие помехи, как цепи и мачта. Но об этом Одиссей не думал, хотя он, может быть, и слышал об этом. Он целиком положился на горсть воска и оковы и, невинно радуясь своему ухищрению, плыл сиренам навстречу…» ... Далее -
39.
Франц Кафка – австрийский писатель, основоположник литературного «абсурдизма». «Замок» – одна из культовых книг ХХ столетия, завораживающая своим странным переплетением реальности и вымысла. Сюжетный рисунок романа прост и одновременно предельно сложен, притчеобразен, символически многозначен. Это произведение можно интерпретировать и как гениальную сатиру на бюрократическое общество, и как абсурдистский трактат, и как религиозную притчу. Но все эти трактовки бессмысленны до тех пор, пока человек сам не окунется в «сюрреалистический» мир Кафки. ... Далее -
40.
«Что будем делать в эти весенние дни, которые теперь быстро наступают?..» -
41.
«Когда я встречаю красивую девушку и прошу ее…» -
42.
-
43.
«Если поглядеть на нас просто, по-житейски, мы находимся в положении пассажиров…» -
44.
«Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему…» ... Далее -
45.
-
46.
-
47.
Франц Кафка (1883–1924) – австрийский писатель. В романе «Америка» (1914) автор в гротескной и притчеобразной форме показал трагическое бессилие человека в его столкновении с абсурдностью современного мира. Оригинальный текст снабжен постраничными комментариями и словарем. ... Далее -
48.
Сборник «Созерцание. Избранное» выдающегося писателя и философа – сложного, абсурдного и шокирующего Франца Кафки в переводе Соломона Константиновича Апта один из трёх сборников, опубликованных при жизни Франца Кафки. Сборник включает известнейшие рассказы, новеллы и повести «Гигантский крот», «Внезапная прогулка», «Дорога домой», «Пассажир», а также другие избранные новеллы и повести Франца Кафки. ... Далее -
49.
«Двое мальчуганов играли в кости, сидя на парапете набережной. Мужчина читал газету, пристроившись на ступенях памятника, под сенью героя, размахивающего саблей. Девушка у колодца наливала воду в ведерко. Торговец овощами лежал около своего товара, уставясь в морскую даль. В пустые проемы окон и дверей видно было, как в дальнем конце кабачка двое мужчин попивают вино…» ... Далее -
50.
До книги відомого австрійського письменника Франца Кафки (1883–1924) увійшли роман «Процес» та оповідання «Вирок», «Перетворення» й «Голодомайстер». Творчість Ф. Кафки можна вважати автобіографічною. Події особистого життя письменника, його стосунки з нареченою знайшли своє літературне втілення в романі «Процес», де заручини автора перетворюються на арешт героя, а «суд» над ним, тобто розрив заручин, обертається стратою… Світ творів Кафки дивовижний тим, що в ньому всі – невільники. Ані герої, ані читачі не мають змоги виплутатися з невідступного абсурду життя. ... Далее -
51.
Франц Кафка (1883–1924) – один из крупнейших немецкоязычных писателей XX века. Его произведения, пронизанные абсурдом и страхом перед внешним миром и высшим авторитетом и способные пробуждать в читателе соответствующие тревожные чувства, – явление уникальное в мировой литературе. При жизни Кафка опубликовал всего четыре сборника рассказов, составивших очень малую долю его работ. Перед смертью он поручил своему другу и литературному душеприказчику Максу Броду сжечь без исключения всё им написанное, но Брод не подчинился воле покойного и, таким образом, главные творения Кафки – романы «Америка» (1911–1916), «Процесс» (1914–1918) и «Замок» (1921–1922), в разной степени незавершенные, увидели свет уже после смерти автора. Предлагаем вниманию читателей неадаптированный текст романа «Процесс», снабженный комментариями и словарем. ... Далее -
52.
«В нашем доме, в этом чудовищном доме в предместье, густонаселенной громадине, проросшей неистребимыми средневековыми руинами, сегодня, туманным ледяным зимним утром, было распространено следующее воззвание…» ... Далее -
53.
«В нашей синагоге живет зверек величиной с куницу. Он часто очень хорошо виден, на расстояние примерно до двух метров он подпускает людей. Окраска у него голубовато-зеленоватая. До его меха еще никто не дотрагивался, насчет этого, стало быть, ничего нельзя сказать, думается даже, что и настоящий цвет меха его неизвестен, а видимый цвет получился только от пыли и от известки, забившейся в шерсть, ведь цвет этот походит и на штукатурку внутри синагоги, только он немного светлее…» ... Далее -
54.
«Все те – в том числе и я, – кому даже самый обычный, маленький крот кажется омерзительным, наверное, умерли бы от омерзения, доведись им увидеть гигантского крота, появившегося несколько лет назад вблизи маленькой деревеньки, которая благодаря этому случаю приобрела своего рода мимолетную популярность. Теперь сама деревенька исчезла из людской памяти, как, впрочем, и все это странное происшествие, так и оставшееся неразгаданным, что не удивительно, ибо никто особенно не старался разгадать его, и как раз те лица, которые обязаны были изучить этот феномен и которые усердно изучают куда менее значительные явления, по непостижимой халатности, не утруждая себя сколько-нибудь тщательным исследованием, предали его забвению…» ... Далее -
55.
«Итак, вот одна из причин, почему строили по частям; но, вероятно, есть и другие. И нет ничего странного в том, что я так долго задерживаюсь на этом вопросе, ведь это основной вопрос для всего возведения стены, хотя он на первый взгляд и кажется не существенным. Но если я хочу передать мысли и чувства тех времен, то трудно исчерпать всю его глубину…» ... Далее -
56.
«Вечером, когда ты, кажется, окончательно решил остаться дома, надел халат, сидишь после ужина за освещенным столом и занялся такой работой или такой игрой, закончив которую обычно ложишься спать, когда погода на дворе стоит скверная, так что сам бог велит не выходить из дому, когда ты уже так долго просидел за столом, что своим уходом сейчас удивил бы, когда и на лестнице уже темно и парадное заперто…» ... Далее -
57.
«Ничто, если вдуматься, не может соблазнить быть первым на скачках…» -
58.
-
59.
«Быть бы индейцем, готов хоть сейчас…» -
60.
«Я сижу в своей комнате, в обиталище шума всей квартиры…» -
61.
-
62.
«Мы расположились на привал в оазисе. Спутники спали. Один араб, высокий и белый, прошел мимо меня; он задал корм верблюдам и пошел спать…» -
63.
«Считается, что император тебе единственному, ничтожнейшему из подданных, неверной тени, убегающей в дальнюю даль от сиятельных лучей его императорского солнца, именно тебе император со смертного одра своего направил послание…» ... Далее -
64.
«Одни говорят, что слово „одрадек“ славянского корня и пытаются на основании этого объяснить образование данного слова. Другие считают, что слово это немецкого происхождения, но испытало славянское влияние. Неуверенность обоих толкований приводит, однако, к справедливому, пожалуй, заключению, что оба неверны, тем более что ни одно из них не открывает смысла этого слова…» ... Далее -
65.
«Насколько изменилась моя жизнь и насколько же, по сути, не изменилась! Как начну вспоминать да окликать времена, когда я еще жил в собачьем племени, в общих заботах, как и подобает псу среди псов, я, вглядываясь повнимательнее, нахожу, что дело тут с каких еще пор не во всем было ладно; что-то вроде трещинки имело место всегда, некая легкая оторопь брала меня иной раз и во время почтеннейших балаганных представлений, а подчас и в самом узком, доверительном кругу – да чего уж там, не подчас, а часто, очень часто: помню, взглянешь эдак на родную собачью морду, неожиданно, по-новому взглянешь – и обомлеешь, ужаснешься, затоскуешь, запричитаешь. …» ... Далее -
66.
«Вчера я впервые был в канцеляриях дирекции…» -
67.
«Обыкновенная история: вынести ее – обыкновенный героизм…» -
68.
«Было некогда содружество подлецов…» -
69.
«Я возвратился, я прошел через сени и оглядываюсь вокруг. Это старый двор моего отца…» -
70.
«При строительстве вавилонской башни все было сначала более или менее в порядке…» -
71.
«Мы пятеро друзей, мы вышли однажды друг за дружкой из одного дома…» -
72.
«Набор рекрутов, который часто бывает нужен из-за непрекращающихся пограничных боев, происходит следующим образом…» -
73.
«Я велел вывести свою лошадь из конюшни. Слуга не понял меня. Я сам пошел в конюшню, оседлал свою лошадь и сел на нее. Вдали я услыхал звуки трубы, я спросил его, что это значит. Он ничего не знал и ничего не слышал…» ... Далее -
74.
«Общее положение дел столь скверно, что иногда, выкраивая время, в конторе я сам беру сумку с образцами, чтобы лично навестить заказчиков. Среди прочего я уже давно собирался сходить к Н., с кем прежде находился в постоянной деловой связи, которая, однако, за последний год по неведомым мне причинам почти распалась. Для таких преткновений вовсе и не нужно существенных причин; при нынешних неустойчивых обстоятельствах дело часто решает какой-нибудь пустяк, чье-то настроение, и точно так же какой-нибудь пустяк, какое-то слово может все привести снова в порядок…» ... Далее -
75.
«Блюмфельд, старый холостяк, поднимался однажды вечером в свою квартиру, что было нелегкой работой, ибо он жил на седьмом этаже. Поднимаясь, он часто в последнее время думал о том, что эта жизнь в полном одиночестве довольно тягостна, что сейчас он должен буквально тайком подняться на эти семь этажей, чтобы добраться до своих пустых комнат, там опять-таки буквально тайком надеть халат, закурить трубку, почитать французскую газету, которую он уже много лет выписывал, выпить при этом глоток-другой самодельной вишневой настойки и, наконец, через полчаса лечь в постель, но прежде полностью ее перестелить, поскольку не внимавшая никаким наставлениям служанка укладывала постельные принадлежности всегда как ей взбредет в голову…» ... Далее -
76.
«Около двенадцати часов некоторые уже поднялись, поклонились, пожали друг другу руки, сказали, что было очень приятно, и вышли через большой дверной проем в переднюю одеваться. Хозяйка стояла посреди комнаты, подвижно кланяясь, а ее платье ложилось изящными складками…» ... Далее -
77.
«Когда Эдуард Рабан, пройдя через подъезд, вошел в амбразуру двери, он увидел, что идет дождь. Дождь был маленький…»
Комментарии:
